Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

Передислокация необходимого числа дополнительных кораблей на Балтику в ущерб североморского ТВД, таким образом, не принималась во внимание. А вот требование Альбрехта к командованию кригсмарине о необходимости постоянно обращать внимание политиков на важность обеспечения бесперебойных поставок шведской руды по водам Балтийского моря имела в этой связи важные последствия для планирования плана «Барбаросса-1941», так как Гитлер позднее обратился именно к этому пункту, чтобы использовать его как инструмент влияния на оперативное планирование сухопутных сил. Этот аспект и в 1939–1940 гг. был его главным аргументом. Гитлер оставался, таким образом, очень чувствительным к стратегической проблематике. Командование германского флота на Балтике продолжало подготовку наступательного решения, пока осенью 1940 г. этот вопрос снова не стал актуальным, теперь уже в результате крайне плохих условий, поскольку фюрер заплатил чрезвычайно высокую цену за пакт со Сталиным и отдал СССР все балтийское побережье. У Сталина были претензии и к Финляндии, и в результате Зимней войны он в начале 1940 г. получил базы на ее берегах. Но не только кригсмарине пришлось пересматривать свои планы и распоряжения в связи с антипольским курсом, который проводило нацистское руководство в апреле-мае 1939 г.

В конце марта 1939 г. Гитлер отдал распоряжение командованию сухопутных сил готовиться к возможному столкновению с Польшей, и это, несомненно, было реакцией на политику польского правительства, которое годами лишь в туманных намеках говорило о военном союзе с Германией, а теперь спешно искало защиты у Великобритании. 28 апреля Гитлер денонсировал Пакт о ненападении с Польшей. Тем не менее Варшава в надежде на помощь Запада не уступила ни на шаг. Это, вероятно, был именно тот момент, когда диктатор принял решение изолировать Польшу по примеру Чехословакии и исключить ее как стратегический фактор и как форпост против СССР^{296}. Его намерение вести войну за «жизненное пространство» на советской территории, как это относительно верно учитывал и план Альбрехта, было непреклонным. На параде в честь пятидесятилетия диктатора 20 апреля 1939 г. можно было увидеть вермахт, который лишь внешне свидетельствовал о наличии современного вооружения и его полной готовности к ведению войны. Это, очевидно, вызвало у Гитлера приступ паники, что он может опоздать с принятием решения, и дало ему решимость принять его, чтобы начать большую игру еще в том же году^{297}. Все, что ему мешало начать войну, он готов был смести со своего пути с беспощадной решимостью. Сенсационное денонсирование 28 апреля 1939 г. Морского соглашения с Великобританией и пакта о ненападении с Польшей было призвано продемонстрировать тот факт, что он не блефовал.

Примечательно, что он в тот момент, в отличие от кайзера четвертью века ранее, не рассчитывал на то, что сумеет добиться победы в войне, нанеся удар по Франции, и не сможет встретить вероятную угрозу на восточной границе, располагая там лишь несколькими дивизиями прикрытия. В этом Гитлер был единого мнения с командованием сухопутных сил, которое в апреле-мае 1939 г. как никогда боялось сражения на Западе, которое могло перейти в позиционную войну на истощение.

Поэтому Гитлер был вынужден постоянно подчеркивать свою уверенность перед генералитетом, что западные державы, как и годом ранее, не предпримут военных действий, указывая при этом на слабость Англии и Франции в военном отношении и их неспособность серьезно угрожать Германии. Он стремился закрыть рот некоторым скептикам в Генеральном штабе и заявил на тот случай, если его прогнозы не сбудутся, о своей решимости нанести решительный удар по Франции и Великобритании. Но это было всего лишь выражением его безусловного желания войны, а не продуманной и спланированной стратегии. Редер втайне задавал себе вопрос, какими средствами и каким образом кригсмарине должно будет решать эту задачу? Вероятно, даже Геринг с его демонстративным оптимизмом не представлял себе, насколько люфтваффе было в состоянии нанести «сокрушительные удары», чтобы поставить на колени Англию и Францию. По крайней мере, в последние мирные месяцы он стремился достичь соглашения с Англией при помощи закулисных переговоров.

Командование сухопутных сил также стремилось к реалистичной оценке развития событий и должно было с доверием относиться к тому, что политическое руководство, как и ранее, сумеет достичь успеха при помощи всяческих дипломатических маневров, давления на общественность и военных угроз. После оккупации Праги и Мемеля наступил черед Данцига, что означало дальнейшие шаги по усилению стратегических позиций именно в том районе, где в соответствии с традиционными идеями германской армии и на основе опыта Первой мировой войны можно было наиболее быстро решить исход кампании в ходе приграничных боев.