Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

Если предположить, что эти слова достоверно передают мнение Гитлера, то по ним, по крайней мере, можно судить о том, что даже в узком кругу он избегал делать заявления о планируемой войне. Это не было следствием изменений в его убеждениях и настроениях, но уберегало от расспросов, которые могли бы поставить под угрозу наступательные планы на Западе. Истинные же намерения Гитлера можно было понять только по его некоторым предательски вылетевшим фразам. На одном из секретных совещаний с участием руководящей верхушки НСДАП, проходившем 29 февраля 1940 г., Гитлер с полным убеждением заверял присутствовавших, что победа на Западе будет одержана еще до окончания года. Ему совершенно не обязательно было говорить о необходимости прикрытия тыла, потому что «русские и через сто лет не будут помышлять о нападении на нас». Показательным было и его замечание, что «если в Европе и встанет вопрос об изменении границ, то только в плане их расширения на Восток, но это дело далекого будущего»^{388}.

Таким образом, весной 1940 г. Гитлер был полностью сосредоточен на предстоящем наступлении на Западе, планирование которого принимало все более широкие масштабы. При этом в командовании сухопутных сил все еще продолжалась борьба за выработку наиболее верного плана операции против Франции, а планирование нападения на Данию и Норвегию Гитлер взял на себя. В этих целях в мае 1939 г. в соответствии с его распоряжением и «по его желанию» при ОКВ был создан специальный рабочий штаб. Он должен был «при его непосредственном участии и в тесной взаимосвязи с общим планом военной стратегии» начать планирование операции, которая позднее получит кодовое название «Везерюбунг». Этот рабочий штаб должен был одновременно стать «ядром будущего штаба оперативного планирования»^{389}. Такое организационное вмешательство в оперативное планирование сухопутных войск негативным образом сказалось позднее, при подготовке войны против СССР.

А что же за это время стало с распропагандированным «непреодолимым Восточным валом» на Висле? Было ли это абсурдное заявление выражением оборонительной позиции в отношении СССР? В этих вопросах вполне можно исходить из того, что Гитлер при помощи этого лозунга хотел снять все внутренние сомнения относительно продвижения Красной армии в западном направлении. За истекший период планирование военных операций действительно стало выглядеть совершенно по-иному. Приказ Гитлера от 17 октября 1939 г. об использовании территории Польши в качестве «выдвинутого на переднюю линию гласиса» и проведении стратегического развертывания и сосредоточении войск несправедливо интерпретируется как рутинное мероприятие по обороне страны, а не как действия, направленные против СССР^{390}. Гальдер, получив доклад Вагнера о результатах совещания у фюрера, записал в своем дневнике: «стратегический плацдарм на перспективу»^{391}. То, как Гитлер понимал «гласис», очень напоминает приведенную выше записку Розенберга от июня 1939 г., в которой тот определяет Польшу как «гласис для подготовки полного разгрома России».

Три дня спустя, 20 октября 1939 г., командующий сухопутными войсками отдал приказ о проведении работ по укреплению рубежа охранения по Висле, Сану и Нареву, а также вдоль границы Восточной Пруссии. Основная масса войск была переброшена из Польши на запад, оставшимся же на востоке войскам охранения предписывалось организовать с этого рубежа отражение вероятного нападения противника до подхода подкрепления.