Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

Франц Гальдер в 1949 г. опубликовал небольшую статью о Гитлере как о полководце^{420}. В то время бывший начальник Генерального штаба был консультантом американской армии и считался самым большим авторитетом как благодаря своим контактам со старой антигитлеровской оппозицией в среде военных, так и как благодаря нимбу последнего (что было ошибочно) представителя добрых традиций германского Генерального штаба^{421}. Гальдер в своем анализе событий проигрывал июль 1940 г., указывал на угрозу нападения со стороны Сталина и на декабрьский приказ Гитлера по плану «Барбаросса» 1940 г. При этом он утверждал, что Гитлер принял окончательное решение о наступлении только в апреле 1941 г. Он якобы не обращал никакого внимания на предостережения своих военных советников. А далее Гальдер разъясняет собственный план с вводящей в заблуждение датировкой в качестве якобы реального существовавшего решения. Нетрудно догадаться, что оно основывалось на более старых представлениях о возможной военной интервенции.

Франц Гальдер о Гитлере как о полководце, 1949 г.:

«К началу 1941 г. безопасность всех фронтов была в значительной степени обеспечена, и германских сил на Востоке могло бы вполне хватить, чтобы нанести решительное поражение противостоящим силам русских, представленным практически основной массой войск России, расположенных в европейской части страны. Таким образом, военная активность России исключалась на продолжительный срок. Германских сил должно было хватить, чтобы в результате военной оккупации большей части Украины, Белоруссии и прибалтийских стран создать стратегическую полосу обеспечения вдоль границ Германии и Румынии и тем самым одновременно получить залог для ведения мирных переговоров»^{422}.

В таких выражениях Гальдер реагировал и на высказывание Альфреда Йодля, бывшего начальника штаба оперативного командования вермахта, который в 1946 г. указал на то, что в сухопутных силах план нападения был разработан еще до того, как Гитлер отдал свой приказ^{423}. Таким образом, становится понятно, что Гальдер был крайне заинтересован в том, чтобы завуалировать собственную инициативу, прикрываясь мотивами Гитлера.

Если даже начальник Генштаба говорит о фюрере, что тот якобы всего лишь отреагировал на угрозу нападения Сталина, то и адъютанты Гитлера в этом вопросе не смогли остаться в стороне. Так, Дэвид Ирвинг, ссылаясь на Николауса фон Бюлова, офицера люфтваффе, рассказывает об одной прогулке в июне 1940 г. в омытом дождями Шварцвальде вблизи штаб-квартиры фюрера в Танненберге. Тогда главный адъютант Гитлера Рудольф Шмундт, будучи в подавленном настроении, рассказал, что фюрер сделал вскользь замечание о появляющейся у него иногда мысли относительно похода на Россию. В мемуарах Бюлова эта сцена отсутствует, но зато он вспоминает, что Гальдер и Браухич, не высказав никакого беспокойства, приняли решение Гитлера, чтобы «дать ему скатиться к собственному краху»^{424}.

Воспоминания о приписываемых Гитлеру высказываниях не показались бы столь поразительными, если представить себе, что он на протяжении многих лет вынашивал мысль о войне против СССР. Однако праворадикальный английский писатель Дэвид Ирвинг — как и многие другие вслед за ним, а немецкие генералы в своих мемуарах еще и до него — пытается в своей книге «Великое решение» («Der große Entschluss») исходить из того, что инициатива в вопросе похода на Россию исходила от Гитлера^{425}. Еще одним офицером, у которого также были личные причины скрывать свою причастность к плану «Барбаросса», был уже упомянутый подполковник Бернхард фон Лоссберг, сотрудник личного штаба Гитлера, занимавшийся оперативными вопросами сухопутных войск. Он автор самостоятельного исследования похода на Восток, к которому мы еще обратимся ниже.