Враг твой (СИ)

— Согласна на эффект Блиновича? — спрашивает Романа Пятая.

— Это лучше, чем блокировка памяти от далека. И если я правильно понимаю механизм, это не полная амнезия, и я постепенно всё вспомню, — кивает блондинка. — И вовремя помогу нам самим. Именно так ты нас и поддерживала.

— Абсолютно точно, — подмигивает Квинта и вдруг, протянув руку, щёлкает себя-младшую по носу.

Эффект Блиновича, следствие Шестой теории Круйиса. При встрече и соприкосновении двух разновременных версий одного и того же человека может произойти всё, что угодно. Но самое распространённое последствие — забвение у «младшей» версии. И других вариантов, я так понимаю, сейчас не будет. Иначе ничего того, что произошло, не произойдёт. А у нас тут вечный парадокс предопределения, и мы из него, наверное, никогда не вырвемся.

Короткая вспышка заставляет меня прищуриться. Чую в воздухе что-то странное — наверное, темпоральную ошибку; надо запомнить, как это бывает. Блондинка медленно оседает без сознания, Вастра её подхватывает в последний момент, спасая модельное платье от встречи с мокрой нестерильной травой. Романа Квинта потирает виски.

— От парадоксов всегда так болит голова… Доктор, большая просьба, отвези эту-меня обратно в прошлое. Вастра и Таша Лем тебе помогут найти правильное время и место. Метрессу мы вернём сами. Пора разобраться с текущими темпоральными казусами. И… Девушки, я хочу, чтобы вы понимали: мы все теперь — якоря новой Сети Времени. Постарайтесь… ну, не ввязываться в слишком уж откровенное время-шремя. Я понимаю, что для друзей Доктора это почти невыполнимо, но всё же, вам лучше по возможности посидеть в своих временах и пространствах. Очень прошу. Хотя бы пока ситуация немного не стабилизируется, — и она умилительно складывает ладошки, что совершенно не вяжется с командными нотками, по привычке проскакивающими в голосе.

— Я рехнусь от этих превращающихся марсиан, — бормочет Донна достаточно громко, чтобы все точно расслышали. — Да вы как змеи!.. Сбросили шкуру — поменяли масть, и всё такое. Бр-р-р! Как вы сами в себе не путаетесь?

— Как-то не путаемся, — по-прежнему старается выглядеть милой Романа Пятая.

— Хозяйка, — обращается к ней механический пёс.

— Помолчи, К-9! — хором говорят ему галлифрейцы — и бывший владелец, и текущая владелица.

— Докладывай, — разрешаю я роботу. Что за дурная привычка его обрывать, тем более не в первый раз? Вдруг он пытается сообщить что-то важное?

— До посадки авангарда далеков — семь минут и сорок три секунды, — тут же сообщает он. Зря я велела ему заговорить. — До того, как они обнаружат КЭНТАР, четыре минуты и три секунды.

— К-9, ты не мог сказать раньше?! — тут же вопит Хищник. Мораль: всегда дослушивай подчинённых.

— Всё, отступаем! — тут же провозглашает Квинта. — Венди, прости, что мы не задержимся на чай с тортиком. Целовашек и обнимашек тоже не будет, ты их не любишь. Пока, береги себя, не отстригай косичку, будь хорошим далеком и… ещё увидимся!

Она изображает дистанционный поцелуй. Я никак не отвечаю — да, это с её стороны тоже фамильярность, но она не стоит моей реакции. И я сейчас никого не буду атаковать, потому что Романадворатрелундар права: на жизни и на положенном завершении биографий каждого из членов моего экипажа сейчас повисло всё Время. Даже далеки не настолько безумны, чтобы попытаться это переделать.

Потом я вспоминаю.

— У вас ещё три минуты, — говорю и, развернувшись, бросаюсь в ДАРДИС.

Хорошо, что базовый склад при перестройке оказался так близко ко входу.

Нужная полка. Нужный пакет.

Одежда Романы в тот день, когда мы её похитили.

Галопом возвращаюсь к «Кентавру» и впихиваю упаковку в руки Доктора.

— Давай быстрее, — говорю, — пока она не очнулась. Это её вещи, я их сохранила. А то они c телохранительницей точно что-нибудь заподозрят.

Хищник смотрит на меня своими шальными пёстрыми глазами. Потом тыкает пальцем мне в нос:

— Учти, коротышка. Ты теперь — Страж Сети Времени.

Не удивил.

— Ты тоже, — отвечаю. А то вдруг не понял? — И мы по-прежнему не друзья.

— Ну да, — он вдруг широко улыбается, прижав к груди пакет с одеждой. — Но мы ещё увидимся, правда?

Даже не киваю. Слышится звук заработавших пневморычагов, и Доктору приходится быстренько запрыгивать на поднимающийся трап-люк.

Последняя светящаяся щель, и в ней, как во вспышке сверхновой —

боевой оскал Таши Лем —

весело машущая рукой бессознательной Романы Вастра —

поздно спохватившаяся об улетевшем головном уборе метресса Хейм —

подпрыгивающая и громогласно, на всю равнину, прощающаяся Донна Ноубл —

дипломатичная улыбка и спокойные, трезво взвешивающие ситуацию чёрно-миндальные глаза Романы Квинты —

тёплый и удивительно дружелюбный взгляд Доктора поверх пакета с одеждой. Кажется, непредсказуемый галлифреец опять знает обо мне что-то такое, чего я пока не заметила. Впрочем, какая разница? Не пытаться понять и просто жить, принимая всё как должное. Это, пожалуй, самое правильное для далека.