Враг врагов (СИ)

Мортус и сам чувствовал себя так, будто с минуты на минуту ожидал пробитие своего смертного часа. Его ранения носили менее серьезный характер. Большую часть ударов, что выпали на его долю в минувшей битве, приняли на себя доспехи. Отменного качества вороненые латы превратились в груду мятого и исцарапанного металлолома. Мортус давно снял их и бросил. Бросил даже свой новенький черный меч. Сейчас каждый лишний грамм мог оказаться роковым. Потому что впереди их ждал долгий и трудный путь, а сил осталось с гулькин нос. Раненая Грыжа сама едва ползла, и ничем не могла помочь своему повелителю. А повелителю приходилось тащить не только свое немолодое измученное тело, но и некую ношу, заботливо завернутую в кухаркин фартук. Ноша та была невелика. Находись Мортус в добром здравии, отдохнувшим и сытым, он бы и не заметил ее у себя на плече. Но в сложившейся ситуации ноша была тяжела, и тяжелела с каждым шагом.

Мортус окинул взглядом серую равнину нейтральной полосы. Ни кустика, ни холмика, ни иного укрытия. Разве что где-то вдалеке, чуть не доходя до линии горизонта, маячило нечто, пока еще не поддающееся опознанию. Мортус понадеялся, что это какие-нибудь развалины или иной объект, где они смогут укрыться и перевести дух.

— Туда, Грыжа, — скомандовал он, кивком головы обозначив цель. — Дойдем — передохнем.

И вновь побрел по серой равнине. За своей спиной Мортус слышал громкое измученное дыхание и стоны кухарки. Грыжа шла. С ее-то раной это было невероятно, но владетель черного замка давно уже убедился в том, что его повариху нельзя мерить обычной меркой. Что другому смерть, то Грыже легкое недомогание. Да и не столько физическое ранение терзало ее, сколько разлука с мужем. Ей почти удалось его вернуть. Почти. Но Андис вновь был вырван из ее любящих рук и унесен в неведомые края. Грыжа понятия не имела, где теперь искать благоверного. Но она твердо решила, что не успокоится, пока не отыщет его. Пусть ей придется исходить весь этот мир, проверить каждый его укромный уголок, заглянуть под каждый камень и в каждую норку, но мужа она отыщет и в семью воротит. Возможно, воротит посмертно. Но воротит. А что касалось тощей разлучницы, то Грыжа избегала думать о ней, чтобы не лопнуть от злости. Эта гнусная девчонка еще пожалеет, что покусилась на чужую собственность. Ее смерть не будет ни быстрой, ни легкой. Она изопьет великую чашу страданий, или даже несколько штук.

Два измученных злодея медленно брели по равнине нейтральной полосы. Объект, замеченный Мортусом издали, словно нарочно отдалялся от них. Они добрались до него только чрез час.

Это и впрямь оказались развалины — когда-то давно здесь стояла усадьба. Ныне от нее уцелело полторы стены, вокруг которых были разбросаны обломки утвари. Такое себе убежище, даже и не убежище вовсе, а одно название. Но стены давали тень, а о большем Мортус и не мечтал. Он с огромным облегчением сгрузил с плеча свою ношу и бережно опустил ее на землю. Рядом, шумно пыхтя, проследовала Грыжа, и тяжело рухнула на землю. Пот градом катился с кухарки. Ее лицо имело нездоровый бледный цвет. Кровопотеря явно была велика. Грыжа села, задрала подол платья, и оглядела свое многострадальное бедро. Тряпки, которыми она наспех перевязала рану, набухли от крови. Узлы ослабли. Грыжа взялась за дело — развязала свои импровизированные бинты и оглядела ногу. Из крошечной, два заметной, ранки, бодро сочилась кровь. Но рана была крошечной только внешне. Оставивший ее кинжал имел длинный и острый клинок. Оружие вошло глубоко, лишь чудом не зацепив кость. Грыжа понимала, что никакие тряпки не остановят кровотечения. Рану требовалось прижечь. Одна беда — под рукой не было ничего, чем одна могла бы добыть огонь.

— Господин, — робко обратилась Грыжа к Мортусу, который уселся у стены, привалившись к ней спиной, и прикрыл глаза.

— А? — не поднимая век, прогудел тот.

— Мне нужна ваша помощь.

— Я сам себе не могу помочь, — буркнул Мортус. — Чего тебе надо?

Он открыл глаза и скосил взгляд на кухарку. Та виновато указала на свою могучую, покрытую черной шерстью, ляжку, и промолвила:

— Мне бы рану прижечь.

— Смерти ты моей хочешь, — проворчал владетель черного замка. — Я чуть живой, а ты мне предлагаешь колдовать.

— Господин! — всхлипывая, взмолилась Грыжа. — Прижгите ранку. Обещаю, я сама понесу это….

И она кивком указала на завернутый в ее фартук трофей.

Мортус нехотя отлепился от стены и на четвереньках подполз к Грыже. Затем прижал ладонь к ее бедру, накрыв крошечную кровоточащую рану, и сказал:

— Ну, подруга, терпи.

— Действуйте, господин! — потребовала Грыжа.

Мортус заставил воздух под своей ладонью нагреться. Повеяло горелым мясом и жженым мехом. Грыжа даже в лице не изменилась, только плотнее стиснула зубы.

Мортус выждал немного и отнял ладонь. На могучем бедре Грыжи остался темный ожег в форме его руки. Но рана больше не кровоточила.

— Спасибо, господин, — выдохнула Грыжа.

Мортус отмахнулся — дескать, сочтемся, и вновь привалился спиной к фрагменту стены.

— Интересно, далеко еще идти? — помыслил он вслух.