Враг всего сущего

На деревенском погосте мы побывали еще днем. Он располагался на расстоянии в полтора километра от развилки и выглядел, как подобает полузаброшенному кладбищу, то есть мрачно. Даже склеп, в котором похоронили барона фон Бомма, куда уютней, хотя я там чуть не умер от разрыва сердца. К кладбищу вела узенькая дорога, с обеих сторон обкопанная канавой, по бокам располагались поля, засеянные гречихой, потом тракт терялся в густом сосновом бору. Стоило сделать сто шагов, и перед вами открывался вид на скорбную обитель.

Говорят, что кладбище действует умиротворяюще, но тут я был исключением. Судя по всему, спутники тоже не питали к этому месту добрых чувств. Еще в первое посещение у меня возникло назойливое желание убраться отсюда куда подальше. От панического бегства удержала мысль, что, если компаньоны прошляпят Ключ и отдадут его орку, кладбище само придет в лице бесчисленных орочьих орд, от которых нельзя укрыться.

Тогда наш мир будет похож на погост вроде этого.

Я проглотил очередную ложку и расстегнул поясной ремень. Еще немного, и все, на что буду способен, – лежать кверху пузом и сучить ножками. Но зверский аппетит не отступал, тогда я снова обратился к впечатлениям, вынесенным с дневного посещения кладбища.

Хоронили здесь как попало. Некоторые могилы находились впритык друг к другу, между другими, наоборот, пролегала чуть ли не целая фермерская делянка. Располагали могилы под разными углами и давно не ухаживали. Свободное пространство поросло бурьяном и лопухами, сквозь раскидистую поросль которых приходилось пробиваться как в джунглях, где место срубленных веток и прутьев тут же занимала другая не менее живучая растительность.

Я встал, компаньоны покосились на меня с подозрением, но ничего не сказали. Они знали: пока Ключ у них, я никуда не денусь, и были правы.

Кроме нас в трактире околачивались еще несколько человек: ни эльфов, ни илонов не видно. Очевидно, они искали развлечений в другом месте, а может, приводили себя в порядок после последнего Гона, изрядно проредившего число и тех, и других.

Я направился к трактирщику – довольно упитанному малому, по виду типичному бабнику и повесе. Подобных фруктов можно встретить в любом месте, даже в такой дыре. Он явно положил глаз на Жозефину, но еще не догадывался, что она с ним может сотворить, если ей что-то придется не по вкусу, поэтому и позволял себе изредка окидывать оценивающим взором ладную фигурку.

Увидев меня, владелец трактира изобразил на лице подобострастное выражение. Еще бы – мы сегодня были лучшими клиентами его заведения, уничтожив за один присест столько еды, сколько здесь отродясь не готовили.

– Можно кое о чем спросить? – поинтересовался я.

Трактирщик великодушно согласился. Возможно, позже его ответы будут приплюсованы к счету как дополнительные услуги.

– Почему кладбище выглядит заброшенным? Такое чувство, что за могилами никто не ухаживает.

Он поскреб пузо пальцами правой руки и с какой-то опаской сообщил, что место это считается у деревенских нехорошим.

– Что значит – нехорошим?

– Как вам сказать. – Трактирщик поджал губы. Это означало, что в голове его совершался мыслительный процесс, осталось подождать, к каким результатам он приведет.

– Как вам сказать, – повторил трактирщик. – Нехорошее, оно и значит нехорошее. Мы это кладбище забросили и хороним на другом. А на старом люди пропадают. Уйдет человек утром, а к вечеру не возвращается. Ищут его, ищут, но найти не могут.

– И как давно на кладбище в последний раз кто-то пропадал?

– Да почитай месяц назад мы кузнеца нашего недосчитались, Гридером его звали. Хорошо, что у нас их два, кузнеца-то, было. Теперь вся деревня к тому, что остался, с поклоном ходит. Мужику присесть некогда. Раз в неделю у меня душу отведет и опять за работу. Зато дом справный изладил, дочке приданого накопил.

– А может, ваш кузнец просто устранил конкурента?

– Кого-кого? – удивился трактирщик.

– Конкурента.

– Ишь ты, вот что значит городской человек! Слова-то какие интересные знаете! Не то что мы, темнота деревенская. А как это понять – «устранил конкурента»?

– Ну, убрал того, кто занимается таким же ремеслом, что и ты. Того, кто вертится под ногами, мешает и отбивает твой хлеб. – Возможно, словарь трактует этот термин несколько иначе, но у меня не было возможности в него заглянуть. Единственной бумагой, что я видел за последние несколько дней, были денежные купюры.

– Эвона как! – почесался трактирщик. – Здорово. Жаль, что в деревне только один трактир. Да, кстати, если интересуетесь, то вон там, – трактирщик указал рукой на дальний угол, где за столом сидел набычившийся детина с мускулатурой молотобойца, – этот самый кузнец и сидит. Рука у него, ух, тяжелая! Если пожелаете, то я ему так и передам: дескать, приезжий спрашивает, не он ли убил Гридера?

Я закашлялся:

– Спасибо, не надо!

– Как скажете! – посмеиваясь, сообщил трактирщик. – А то я завсегда услужить рад хорошему человеку.

– Ладно, замяли, – сказал я и отправился к компаньонам, чтобы поделиться полученной информацией. В итоге мы после короткого обсуждения пришли к одной мысли.