Враги

Сигрун посвящение пережила. Правда, "сотен" порождений тьмы на ее долю не досталось - их вообще стало куда меньше. Приходили донесения, что тварей видели там-то или там-то, но отряды оказывались столь небольшими, что чаще всего даже не было нужды срывать всех Стражей - порой команду водила Элисса, порой он сам, когда командор в очередной раз была по уши в работе. Забот у нее и правда хватало и без того, чтобы собственноручно рубить головы порождениям тьмы. Подручные Волдрика действительно начали переделывать стены - да всерьез, вплоть до того, что некоторые участки просто сносили и отстраивали заново. Вейд, убедившийся в том, что в лесу Вендинг и вправду есть сильверитовая руда, загорелся переодеть всех солдат башни - по правде говоря, в этом действительно была нужда, то недоразумение, что хранилось в арсенале Башни Бдения, Натаниэль и доспехом бы называть не стал. Плохонькая сталь - патрулировать улицы Амарантайна, где нет никого опасней уличных грабителей, может и сгодится, но для серьезного дела... И надо было видеть лица людей, впервые взявших в руки казенный сильверитовый доспех - такой смеси недоверия, восхищения и почти священного ужаса - не ровен час чего случится с такой дорогой вещью - Натаниэлю до сей поры встречать не доводилось. Дороги становились все безопасней, и в казну, наконец, потек - пока не слишком широкий - ручеек золота. Доклады, рапорты, отчеты, сметы, счета... Слишком много всего, даже несмотря на то, что Варел и Вулси недаром ели свой хлеб, да и Натаниэль перехватывал, что мог. Частенько они просто разваливались бок о бок на медвежьей шкуре, которую Элисса приказала бросить у камина в кабинете - за год мора она отвыкла от стульев, лавок и прочего, не захотев привыкать обратно - каждый со своими бумагами. То ее голова у него на пояснице, то его - у нее на коленях, и незачем особо разговаривать, разве что по делу - самое главное и так понятно, без слов.

Гнома потихоньку оттаивала - первое время просто молчала, почти не выходя из комнаты, потом начала вспоминать, перебирая имена, разговоры, события, а потом и вовсе оказалась совсем не мертвой девчонкой. Спроси кто Натаниэля, он бы сказал - что бы та ни натворила, хоронить заживо, лишая всяких связей с нормальной жизнью - явный перебор. Впрочем, его никто не спрашивал.

Первый День они с Элиссой провели у Делайлы и Альберта - как Натаниэль и хотел когда-то, с хорошим вином и за добрым разговором. В их доме по-прежнему было тепло, и Натаниэль радовался, глядя на сестру.

Отгуляли Венец Зимы - хорошо отгуляли, с размахом. Выкатили во двор бочки с вином и пивом, вынесли вертелы, музыканты нашлись сами. Натаниэль едва не лишился дара речи, а Андерс восторженно выругался, обнаружив Элиссу в юбке. Не в дворянских шелках в пол, к которым непременно прилагался корсет, а в крестьянской вертлявой юбчонке, обрезанной по лодыжки, и только пена батистового шитья, выглядывающая из-под шерстяного подола выдавала истинную стоимость наряда. Кружево прислала в подарок Делайла - просто так, без повода, и увидев взгляд Элиссы, когда та развернула подарок, Натаниэль испугался - так смотрят на дорогого покойника. Он не знал, любила ли она наряды в прошлой жизни - обычно у них были другие темы для разговоров, а носиться верхом по округе, попутно облазив половину деревьев, куда удобней в штанах, зато отлично помнил ее ужас по поводу подобающего этикетом платья - и все же было, видимо, что-то... Очередное напоминание о навеки утраченном, кажется - впрочем, спросить он так и не решился.

Увидев его ошалевшее лицо, Элисса рассмеялась.

-- Венец Зимы же.

Ах, да. Венец Зимы. Ряженые. Кому рога и разноцветные лохмотья, кому вот... юбки.

Она снова засмеялась, ухватила Натаниэля за руку и повлекла в рондо - такое же буйное и разнузданное, как и все остальное. Как там писали в наставлениях - в танце приличествует сохранять известное достоинство, смягчаемое легкой грацией движений? Ну-ну.

Горели костры, лилось вино, мелькали юбки, платки, ленты. Натаниэль не помнил, чтобы в крепости было столько женщин, потом пригляделся получше - девушки из окрестных деревень, надевшие ради праздника то, что бережно хранилось в сундуках поколениями, переходя от матери к дочери. Солдаты, стянувшие броню, превратились в веселых парней, и только те, что несли караул в полном вооружении, лишь иногда завистливо поглядывали на веселье - но служба есть служба.

На командора в юбках глазели точно на воскресшую Андрасте, а когда выяснилось, что она еще и пляшет... Хоть разок пройтись рядом в кароле, который сегодня выглядел совсем не так чинно, как должен был быть, подержаться за руку в рондо - когда еще командор будет такой простой и свойской, как все они? Натаниэль ухмыльнулся и отступил. Едва ли кто-то зайдет слишком далеко, а если и попробует - можно загодя посочувствовать. А он своего не упустит. Ночь длинная.