Враги друг друга не предают (СИ)

На алтаре лежал небольшой, острый кинжал. Тот, которым жрица наглядно показала отсутствие крови у себя и так предусмотрительно забыла забрать. Я повертела изящную, серебряную вещицу, отделанную по рукояти перламутром, и решительно дернула пуговки поношенного зипуна.

Оставшись в рубашке, закатала оба рукава. С жалостью рассмотрела некрасивый рубец из кожи на месте отрубленной руки, еще больше уверяясь в правильности своего решения. Вспомнила, как правильнее резать вены, чтобы раны дольше не закрывались. Уселась на алтарь, тут же засиявший подо мной голубыми магическими всполохами, у себя попросила прощение за то, что намеревалась сделать и быстро, опасаясь смалодушничать в последний момент, резанула тонкую синюшную кожу на запястье. От боли в глазах потемнело, но я иступлено продолжала чиркать наугад по искалеченной руке, стараясь удержать сознание и не отключиться раньше времени.

Глава 52

Глава 52

— Невероятно! Я все еще не верю! Ей удалось! Боги, эта пичужка смогла! Она все же это сделала! Ты это видела, Светлая?! Вы это видели?

— Видели мы, все. Сами в шоке.

— Зажимай ей руку, она кровью сейчас истечет!

Гомонящие наперебой голоса, казались странно знакомыми, но назойливость их раздражала. Они комарами зудели над ухом, не давая нырнуть с головой в спасительное забытье, и навсегда уйти от проблем этого мира. Вспоминать не хотелось, думать не хотелось. Оставалось одно желание — тихо лежать на алтаре, ожидая спасительной кончины. Веки налились свинцовой тяжестью и категорически отказывались подниматься. Да я и не настаивала, абсолютно равнодушная к личности непрошеных гостей. Но в назойливых посетителях проснулись спасатели, из тех, у которых потерпевший очнется только для того, чтобы усердные коновалы, наконец-то, оставили его в покое.

Запястье, пульсирующее болью, несколько раз резко дернули, отрывая лоскуты от рукавов рубашки. Руку прострелило от запястья до самой подмышки. Неласковые пальцы пережали вены железными тисками и стянули тугими повязками. Тело взлетело вверх, те же железные клещи чьих-то ладоней притиснули меня к горячему мужскому торсу, в нос ударил приятный аромат французского парфюма для мужчин.

Мозг автоматически выдавал информацию, но сознание плыло, тело не желало реагировать на внешние раздражители.

Откуда в дедушке Монтие взялась сила поднять меня на руки?

Вопрос появился и так же исчез, уступив место тупому безразличию. Лицо овевало легкий, теплый ветерок от движения и от дыхания носильщика. Меня куда-то несли. Данный факт не вызвал ни малейшего интереса и беспокойства о своей дальнейшей судьбе.

— Макс, аккуратнее с девушкой — тебе еще жениться на ней!

— Ройдин, это не твоя печаль. Сам разберусь.

— Ха! Триаллина, ты это слышала? — смех одного из посетителей раздался совсем рядом, раздражая своей неуместностью. — Очнувшись, она не обрадуется твоей роже. Трудно тебе придется.

От самоуверенного голоса с нотками знакомого презрения и прозвучавших имен, что проклинала каждый день, с того момента, как попала в проклятый мир, мозг словно кипятком ошпарило. Апатию как ветром сдуло. Тело пронзила крупная дрожь. С трудом разлепив глаза, я попыталась сфокусировать взгляд на профиле носильщика. Перед глазами все плыло. Разум нехотя, протестуя, возвращал память, определяя запах как принадлежащий моему врагу — Максимилиану. Тому, кто безжалостно спровадил меня на Галатос и оставил на растерзание безжалостной толпы.

— Отпусти меня и не смей пальцем прикасаться, — собрав силы, слабо трепыхнулась, чувствуя, как чужие руки прижали тело сильнее, стараясь быть нежными.

Списав последнее на причуды уставшего сознания, я дернулась еще раз, пытаясь освободиться из ненавистных мне объятий.

— Лекса, не трепыхайся. Ты потеряла много крови и совсем слаба. Сама ты не дойдешь, — теплое дыхание весеннего луга приласкало кожу на щеке.

Идеальный подбородок коснулся волос на виске. Меня передернуло от омерзения. Усилием воли сжала пальцы и выкинула кулак в направлении чужого подбородка. Но расцарапанные костяшки лишь мазнули по гладкой коже. Обидный смешок прокомментировал мои действия.

— Ого, едва дышит, а дерется! — голос, принадлежащий Ройдину, прозвучал совсем рядом. — Лекса, привет! Ты потерпи верзилу. Доберемся до портальной, и он тебя отпустит.

Слово «портальной» обожгло страхом. Я замычала, задергалась, стараясь вырваться от мучителей, вновь пришедших по мою душу.

— Куда вы меня собираетесь закинуть в этот раз? В пустыню? — кулак вновь вылетел уже более метко, но был перехвачен чужими пальцами. — Пусти меня… ну…

Дернувшись еще пару раз, хрипло зарыдала, чувствуя свое бессилие и проклиная троицу мучителей. Думала, что накануне, готовясь к суициду, выплакала все, но скупые горькие капли обожги щеки. Тонкий запах роз и фрезий вызвал першение в горле, сжавшемся в спазме.

— Девочка моя, не надо так убиваться. Мы не причиним вреда. Обещаю, — голос леди Триаллины звенел печальным колокольчиком, вызывая во мне безотчетный страх. К губам прижался стеклянный край бокала. — Выпей. Это просто вода.