Враги друг друга не предают (СИ)

Тетка хмыкнув, дернула меня за волосы, потрясая уликой на запястье. Народ заволновался, недовольно бурча. Боль прошила от плеча до шеи. Я скривилась, поискала глазами Макса, удивляясь, почему он еще не заступился за меня. Блондин уже был на ногах и убирал волосы, путаясь в длинных прядях, не обращая внимания на происходящее.

— Макс, скажи им, что я ничего не крала. Это ошибка. Браслет мне подарила леди Триаллина. Сама.

Но мужчина даже бровью не повел, продолжая свое занятие. Стоящие вокруг обтекали блондина взглядами, разглядывая меня.

— Так он уехал еще вчера, — припомнил женский визгливый голос из толпы. — Вот она и подгадала время украсть, когда хозяина и хозяйки нет.

— Гадина, мерзавка, — шипели ядовито сразу несколько голосов. — Развелось их последнее время. Только отвернешься, уже стащили. А на вид дитя совсем. Для такой плетей не жалко.

— Казнить воровку, — негромко предложил знакомый голос.

Я резко обернулась на звук, не веря ушам, и застонала от боли. По толпе прокатился гул, поддерживающий идею блондина.

Этого быть не может! Мне все чудится! Неужели Триаллина подсыпала наркотики в еду?!

— Казнить гадину, — осмелев, уже громче подхватили судящие. Из возбужденной толпы раздавались гневные и радостные крики. — Палача. Палача сюда.

Народ громко зашумел, решая мою участь. В голосах слышалось радость предвкушение от предстоящего жуткого зрелища казни. И я поняла, что все это не сон, и вот сейчас преспокойно расстанусь с жизнью, если не сбегу. Рванув, что есть мочи, вырвалась из рук тетки, оставляя в ее руках злополучный браслет и завертелась, окруженная смеющейся толпой. Толстые, рябые молодые и не очень физиономии кривились от злого смеха, глумясь над беззащитной жертвой. Макса среди них не было. Он ушел, бросив меня одну без защиты.

— Пропустите меня! Я ни в чем не виновата, — прохрипела, затравленно оглядываясь в поиске хотя бы одного сочувствующего лица. — Я иномирянка и ярла вашего не знаю. Выпустите… пожалуйста.

— Ишь как заблеяла жалостливо, — кривя лицо, протянула женщина, бросив в меня комок снега. — Чего голая-то? Стянула цацку-то и шубейку на радостях забыла.

Толпа разразилась радостным и дружным смехом. В меня полетели комья снега, гнилой лук и протухшие рыбьи головы.

— Попалась, девка, теперь не сбежишь! — радостно рявкнул здоровенный детина, поглаживая бороду. — У нас с такими разговор короткий. Где палач?

— Гройса зовите, — распорядилась разглядывающая поблескивающий браслет дородная тетка. — Руку ей рубите. Левую. Потом в лабиринт. На год.

Толпа притихла, град из гнилья прекратился. Кто-то жалостливо охнул, несколько мужиков выругались, поминая Рогатого Бьерна. Услышав свой приговор, взвизгнула от страха и рванула на единственное пустое от людей место, на деревянный помост.

— Дык, можа это ярлова любимка, — прошамкала сердобольная старуха, жалостливо вздыхая, на дрожащую от страха и холода меня. — Как бы не осерчал.

— Да какая она любимка! Наш ярл не пес — на кости кидаться не станет, — убежденно заявили из толпы. — Вона сама залезла. Давай, Гройс…

— Я не виновата, жизнью клянусь! — глотая слезы, прокричала в равнодушные, ждущие зрелища лица. — Прошу! Отпустите!

Смех и улюлюканье были мне ответом. Собравшийся народ больше не интересовала степень моей вины. Они жаждали развеяться, посмотреть кровавое наказание воровки. Не успела отскочить, как на мое плечо сзади опустилась тяжелая лапа и дернула в сторону заляпанной колоды. Я взвизгнула, дернулась, упала на колени. Левая ладонь ощутила ледяной холод промерзшего дерева. Пальцы хрустнули, придавленные тяжелой пятерней, пригвождая меня словно пойманную бабочку к месту. В отчаянии дернулась, но получила лишь разряд боли в плечо. Горячие слезы с новой силой заструились по щекам, тело била крупная дрожь, в надежде на спасение крикнула, что есть мочи, срывая горло:

— Макс, помоги мне! Скажи, что я не воровка! Браслет — подарок Триаллины.

Сквозь застилающие глаза слезы, среди смеющихся лиц, мелькнула знакомая светлая шевелюра. Из горла вырвался хрип:

— Макс, не бросай… прошу…

Уголки красивых губ приподнялись в насмешке, блондин развернулся, и толпа сомкнулась за его спиной. Жуткая боль рванула кисть, народ ахнул, и я провалилась в темноту беспамятства.

Глава 7

Глава 7

Год спустя

— Эрик, давай петлю от волокуши на одно плечо, девку на другое и ходу, — опасливо проговорил голос, проверяя веревки на локтях и ногах. — Ишь прыткая сыскалась, ужо и удрать намылилась под шумок. Поспешай, олух, сейчас охотников набежит. С кошкой я пособлю. Ток заверни девку сперва, а то замерзнет. Голая ить совсем.

— Чудно, Гур, токо тут стояли стены лабиринта и… стаяли, — задумчиво отозвался здоровяк, игнорируя указ поторопиться. — Пустое место осталось. Не девка эта и кошка… считай, как и не было ничего.

— А ты не топчись там, идиот. Еще затянет… — беззлобно рыкнул тот, кого назвали Гуром. По голосу он был старше и явно толковее, но, похоже, силой Эрику уступал.