Враги, История любви

"Я завтра должна лечь, но не уверена, что хочу этого. Эта пуля",сказала Тамара и положила руку на бедро,- "мой лучший сувенир. Она напоминает мне, что когда-то у меня были родители, дети, дом. Когда ее вынут из меня, у меня ничего не останется. Это немецкая пуля, но после стольких лет в еврейском теле она стала еврейской. Может быть, в один прекрасный день она взорвется, но пока что она тихо лежит во мне, и у нас с ней хорошие отношения. Вот, если хочешь, ты можешь ее нащупать. Ты и в этом мой партнер. Тот же револьвер, наверное, убил твоих детей..."

"Тамара, я прошу тебя..."

Тамара состроила презрительную гримасу и показала ему язык.

"Тамара, я прошу тебя!", - передразнила она."Не бойся, она не разведется с тобой. А если и разведется, ты всегда можешь пойти ко второй. Как там ее имя? А если и та тебя выгонит, ты можешь прийти ко мне. А вот и Ядзя с кофе!"

Ядвига вошла, держа поднос, на котором стояли две чашки, сливки, сахар и тарелка с печеньем. Она повязала фартук и выглядела как служанка, которой она и была когда-то. Так она подавала Герману и Тамаре до войны, когда они приезжали из Варшавы. Лицо Ядвиги, минуту назад бледное, теперь было красным. Капли пота стояли у

нее на лбу. Тамара удивленно посмотрела на нее и засмеялась.

"Садись. Принеси себе чашку", - сказал Герман.

"Я выпью кофе на кухне".

И снова Ядвигины тапочки прошлепали на кухню. В этот раз она закрыла дверь за собой.

4.

"Я вломилась сюда как слон в посудную лавку", - сказала Тамара. "Когда все идет вкривь и вкось, трудно хоть что-то сделать правильно. Верно, я немного выпила, но я вовсе не пьяна. Пожалуйста, верни ее. Я должна ей все объяснить".

"Я сам ей все объясню".

"Нет, приведи ее. Она наверняка решила, что я пришла забрать у нее мужа".

Герман пошел на кухню. Дверь за собой он закрыл. Ядвига стояла у окна спиной к нему. Его шаги испугали ее, и она обернулась. Ее волосы были взлохмачены, глаза заплаканы, лицо красное и опухшее. Она казалась постаревшей. Герман еще не успел ничего сказать, а она уже подняла кулаки ко лбу и запричитала: "Куда я теперь денусь?"

"Ядзя, все останется, как было".

Крик, похожий на шипенье гуся, вырвался из нее. "Почему ты говорил мне, что она мертва? Ты не продавал книги, ты был у нее!"

"Ядзя, я клянусь тебе как перед Богом, что это не так. Она только недавно приехала в Америку. Я понятия не имел, что она жива."

"Что мне теперь делать? Она твоя жена".

"Ты моя жена".

"Она сначала. Я уйду. Я уеду обратно в Польшу. Если б только у меня в животе не было твоего ребенка". Ядвига начала раскачиваться с жалобным видом, который бывает у крестьянок, оплакивающих мертвых. "Ау-ау-ау".

Тамара открыла дверь. "Ядзя, не плачь так. Я не собираюсь отнимать у тебя твоего мужа. Я просто зашла посмотреть, как вы живете".

Ядвига бросилась вперед, как будто хотела упасть к ногам Тамары.

"Пани Тамара, вы его жена, пусть так и будет. Это дар Божий, то, что вы остались в живых. Я отойду в сторону. Я уеду домой в Польшу. Моя мать не прогонит меня".

"Нет, Ядзя, это тебе делать ни к чему. Ты носишь под сердцем его ребенка, а я, как говорится, неплодоносящее дерево. Сам Бог забрал моих детей к себе".

"О, пани Тамара!". Ядвига разразилась слезами и ударила себя обеими руками по скулам. Она раскачивалась вперед и назад, как будто искала место, куда бы упасть. Герман посмотрел в сторону двери; он боялся, что ее услышат соседки.

"Ядзя, успокойся", - твердо сказала Тамара. "Я живая, но я все равно что мертвая. Говорят, что мертвые иногда возвращаются к живым и приходят к ним в гости, и я, в некотором роде, именно такой гость. Я хотела только поглядеть, как у вас тут, но я никогда больше не приду".

Ядвига отняла руки от лица, которое приобрело цвет сырого мяса.

"Нет, пани Тамара. Вы останетесь здесь! Я всего лишь простая крестьянка, необразованная, но у меня есть сердце. Это ваш муж и ваш дом. Вы достаточно настрадались".

"Тихо! Я его не хочу. Если ты решила вернуться в Польщу, то возвращайся, но не из-за меня. Даже если ты уйдешь, я жить с ним не буду".

Ядвига успокоилась. Она смотрела на Тамару, сомневаясь и не веря. "Куда же вы пойдете? 3десь дом для вас и хозяйство. Я буду готовить и убирать. Я снова буду служанкой. Так хочет Бог".

"Нет, Ядвига. У тебя доброе сердце, но подобную жертву я принять не могу. Перерезанную шею не сошьешь заново".

Тамара, собравшись идти, поправила шляпу и несколько прядей. Герман шагнул к ней. "Не уходи пока. Коли Ядвига теперь знает все, мы могли бы быть друзьями, и мне придется сочинять на две выдумки меньше".

В этот момент кто-то зазвонил во входную дверь. Это был длинный, громкий звонок. Оба попугая, сидевшие на крыше клетки и слушавшие разговор, принялись испуганно летать по кухне. Ядвига выбежала в комнату. "Кто это?", - крикнул Герман.