Враги. История любви

«Да, возвращаться бессмысленно, — думал Герман, двигаясь по направлению к авеню. — Все неприятности, несчастья, беды разом навалились на меня, — жаловался он силам, в которых нет ни капли сочувствия. — Что ж, пришло время расплаты. Больше милости ждать неоткуда! Единственное, что мне ясно, — лампочек покупать не нужно». Он начал тосковать по квартире, из которой только что сбежал. Теперь он понимал, что ему надо было делать: оставаться на месте, пока Маша не даст о себе знать. И потом, в холодильнике могла остаться еда. Американские грабители не будут воровать кусок сыра или чашку с рисовым пудингом. «Я все делаю наоборот! — проклинал Герман себя. — Сам себе устраиваю саботаж…»

Он вышел на проспект и увидел кафетерий, где Маша работала кассиршей, прежде чем уехала в санаторий рабби Лемперта. «Пойти туда? Вдруг кто-нибудь мне поможет?» Герман уже не хотел есть. Он не просто не испытывал чувства голода, но чувствовал себя так, словно переел, положил в желудок больше пищи, чем тот способен переварить.

Тем не менее он вошел в кафетерий. «Возьму чашку кофе и пойду обратно ждать Машиного возвращения, — решил Герман. — Рано или поздно она вернется…» Только теперь он сообразил, что оставил в Машиной квартире рюкзак. Он подошел к стойке, чтобы заказать кофе, и вдруг нащупал ключ в кармане пиджака. Это был ключ не от Машиной квартиры, а от книжной лавки реб Аврома-Нисона Ярославера. Герман вспомнил, что должен был отдать ключ Тамаре в десять утра, но та не пришла. Это произошло сегодня? Вчера? День тянется на удивление долго, невероятно долго…

Вместо того чтобы заказать кофе, он пошел звонить Тамаре, но все три кабинки были заняты. Герман терпеливо ждал: не будут же эти люди разговаривать вечно. «У каждой вещи есть конец, даже вечность не длится вечно, — промелькнуло в голове у Германа. — Потому что, если Вселенная не имеет начала во времени, значит, она существует вечно…» Он улыбнулся. «Старый софизм! Снова загадки и парадоксы Зенона…[191] Мозг никогда от них не избавится». Один из звонивших закончил разговор и повесил трубку. Герман тут же занял его место в кабинке. Он позвонил Тамаре, но никто не ответил. Где она ходит? Может, завела любовника? Или умерла? Герман получил назад десятицентовую монету и неожиданно для себя набрал номер своей квартиры в Бруклине. Сейчас он услышит родной голос, пусть даже проклинающий его. Одиночество стало невыносимым для Германа, но Ядвиги тоже не было дома. Десять раз прозвенел звонок, но никто не отозвался. Где она? Повесилась? Может, ушла к соседям рассказывать о своей несчастной судьбе? Герман снова получил назад десятицентовую монету и, отдавая себе отчет в том, что не надо этого делать, что это абсурд, с какой стороны ни посмотри, принялся искать в нагрудном кармане клочок бумаги, на котором Нэнси Избель записала свой номер. Нет, Герман не потерял его. Он снова опустил монету в телефон и набрал номер, совершенно уверенный в том, что Нэнси окажется дома и ответит на звонок.

Так и случилось. Он тут же услышал и узнал голос Нэнси.

— Вам это покажется странным, но говорит Герман Бродер из книжного магазина на Канал-стрит.

— Да? Почему странным? Я сижу и думаю о вас. Просматриваю ваши книги и…

— Я полагал, что вы уже уехали к тете, — сказал Герман с дрожью в голосе, не зная, к чему приведут его слова.

— Нет, я уезжаю завтра.

— У меня сегодня какой-то безумный день… абсолютно невероятный! — сказал Герман. — Мы виделись утром, а мне кажется, что встреча произошла вчера или когда-то давно… Вы привезли меня по адресу, где было ограбление, и вдруг приехала женщина, хозяйка, с которой случился инфаркт. Ее увезли в больницу на — как это называется? — «скорой помощи». Ее дочь поехала вместе с ней. Воры украли лампочки, в квартире темно, я вышел из дому купить лампочки, и тут выяснилось, что у меня нет ключей. Разве это не безумие?

— Ничуть, — ответила Нэнси. — Люди болеют, и люди забывают ключи. Где вы находитесь?

— В кафетерии на Тремонт-авеню.

— Возле какой улицы?

Герман объяснил ей.

— Если вы не против, я приеду к вам.

— Зачем вам это?

— Да просто так. Потому что я сижу дома и мне скучно… Эта история с моей тетей совсем вывела меня из равновесия. В какую больницу увезли эту женщину?

— Этого я тоже не знаю.

— Ну, это нетрудно узнать. Обычно я беспомощна в том, что касается меня самой, но для других всегда могу найти выход. Хочу вам сказать, что я изучала юриспруденцию и должна была стать адвокатом. У меня бы это получилось, но под конец я потеряла интерес к профессии. Какое мне дело до бизнеса американских фирм и корпораций? Впрочем, недоучившийся адвокат — это тоже адвокат. Нужно просто позвонить в несколько больниц в Бронксе. Скорее всего, ее отвезли в какую-то больницу поблизости. У нее есть врач?

— Да, там был врач, но я не знаю его имени.

— Мы всё узнаем сегодня вечером. Я возьму машину и приеду к вам. Скажите мне еще раз название кафетерия.

Герман повторил название.