Враги моих друзей

– Знаешь, что меня больше всего возмущает? Приходят люди, богатые, уверенные, что могут купить себе все что угодно. Но разве можно купить аромат? Он ведь неуловим – сейчас есть, а через минуту его уже нет. Вот и Хомутов твой туда же… О покойных либо хорошо, либо ничего. Но я не понимаю, Наташа, как можно было прислать ко мне в дом какую-то барышню с требованием сделать ей духи?! Я ему кто?!

– К тебе приезжала от Хомутова женщина? Когда?

– Неделю назад, – неохотно ответил Севик. – Хочу, говорит, эксклюзивные духи. Я сначала не стал отказывать – клиент солидный, знакомы давно. Для кого, спрашиваю. Для жены? Имя барышня мне так и не назвала. И, представляешь, стала мне диктовать, какие это должны быть духи! Я чуть из дома ее не вытолкал. Какая наглость! Это как если бы я пришел в его офис и стал давать советы, как продавать недвижимость.

– Тише, Севик, не горячись! – попросила Наташа. – Знаешь, ты не первый, кто говорит мне про эту таинственную женщину. Кажется, он совсем голову потерял. Странно только, что никто не может сказать, кто она и откуда…

– Кто эта женщина, не скажу, – задумчиво ответил Севик. – Скажу, что влюбленная женщина, я такие вещи слышу! Но я тебе могу сказать, что чувствовал Хомутов за неделю до ее появления, мы с ним на открытии одной выставки столкнулись… Он был напуган. Всерьез, хотя и тщательно скрывал это.

– У него были проблемы с бизнесом.

– Нет, бизнес – это не то. Как бы тебе объяснить… Мускус. Словно в его жизни вот-вот произойдет что-то непоправимое. И остались считаные секунды, чтобы он мог исправить ситуацию. Лимонная вода. Он нервничал, злился, недоумевал, но в его сердце теплилась надежда. Он верил, что все будет хорошо. Древесные ноты. И еще… Хомутов действительно был влюблен.

– И все это ты понял по запаху человека, которого ты видел совсем немного? – изумилась Наташа. – Невероятно!

– Если бы он мне поверил тогда… – вздохнул Севик. – Я сказал, чтобы он был осторожнее. Ему грозила опасность.

– Что?

– От него пахло смертью, mon ami. Я этот запах ни с чем не спутаю.

* * *

Можно сомневаться в искренности модельера, можно не верить собственной интуиции, но носу Севика Наташа доверяла безоговорочно. Если Севик говорил, что человек подлец, тот действительно оказывался подлецом. Если Севик говорил, что от Хомутова приезжала влюбленная женщина, значит, так оно и было.

– От женщины ничего хорошего не жди, – напоследок сказал парфюмер. – Это истинный сосуд зла. К тебе это не относится, mon ami, но Хомутов пострадал именно из-за женщины.

От хорошего настроения не осталось и следа.

Наташа в задумчивости заехала к Алисе и забрала черное платье. Оно было сшито точно по фигуре. Спереди талию обрамляла лента из черного шифона, на бедрах она пряталась внутри и появлялась со спины большим черным бантом.

Примерять эту красоту Наташа не стала, она доверяла глазомеру модельера.

Сама не понимая зачем, она вдруг свернула в сторону Новой Риги. Может, пришло время поговорить с Ксенией начистоту?

* * *

Мрачный Евгений встретил ее молча. От его привычной шутливости не осталось и следа. На этот раз даже Шекспир не пришел старику на выручку.

– Ксения Аркадьевна в гостиной, – сказал старик. – Ничего не ест, почти не спит, пьет. Много. Вы бы повлияли на нее, Наталья Николаевна… Совсем себя не жалеет.

Ксения лежала на кушетке. Всего за несколько дней она сильно похудела и теперь казалась невесомой, как пушинка. В комнате стоял сильный за пах спиртного, который смешивался с похоронным ароматом увядших цветов.

В комнате стоял сильный запах спиртного, который смешивался с похоронным ароматом увядших цветов

Не говоря ни слова, Наташа позвонила в колокольчик. На звук пришла горничная – молодая перепуганная девчушка.

– Откройте окно и унесите цветы, – попросила Наташа и подумала, что теперь Даша будет отравлять жизнь другой хозяйке. В том, что бойкая горничная не выпадет из обоймы рублевской прислуги, сомневаться не приходилось…

– Так нельзя, Ксю, – мягко сказала Наташа. Она присела рядом и принялась расчесывать спутанные волосы подруги.

– Я все время думаю, почему у нас ничего не получилось, – глухо ответила Ксения. – Где я ошиблась? В чем виновата? Знаешь, сколько людей мне позвонило, чтобы сказать, что Миша мне изменял? Сотня! Для них измена Миши и мое унижение стали настоящим праздником.

– Меня ты тоже внесла в список?

– Ты была деликатной. Вместо того чтобы интересоваться пикантными подробностями, волновалась за меня. Но остальные!..

– Ты ревнуешь того, кого уже нет.

– Ревную. С каждой минутой все сильнее. Думаю, кто она? Как выглядит? Как одевается? Представляю их обоих в постели и схожу с ума, потому что не могу устроить ему сцену, не могу спросить, не могу поплакать у него на плече… Ничего не могу!

Она помолчала и налила себе коньяку. Наташа хотела помешать, но Ксения упрямо мотнула головой: