Читаем Враги наших врагов полностью

Так пишет поэт Павел Барто, живущий в наше время и не склонный к суевериям. А ведь сотни лет существовало поверье, будто эта птица действительно выполняет по совместительству функции доярки. Ложная слава закрепилась за птицей даже в научной литературе. Сам Линней назвал ее по-латыни Caprimulgus, что в переводе и значит «тот, кто доит коз» (от capra — «коза» и mulgere — «доить»). В старинной книге «Жизнеописание животных бессловесных», переведенной с латинского на русский и изданной в Москве в 1803 году, автор утверждал, что «козодой имя приобрел от доения или сосания коз». И добавлял, что у козы, которую подоил козодой, соски засыхают, молоко пропадает и сама она слепнет. В чем же дело? Как возникли подобные небылицы? Объясняется все очень просто: иногда по вечерам козодой кружит возле овец, коз, коров и даже присаживается у их ног на землю. Так ему удобней охотиться за насекомыми, собравшимися возле скота и его помета. Не зная этого, в давние времена и решили, что птица приземляется для того, чтобы подоить скот. А поскольку доить корову птице явно не по силам — слишком уж велика — то естественно, ничего не остается, как переключить свое внимание на козу.

Днем козодоя увидеть трудно — разве вспугнешь случайно в лесу. Тогда он вспорхнет, отлетит недалеко и затаится. Обычно днем птица прячется в глухих местах, среди кустов, часто в кучах хвороста. Коричневато-серое, с мелкими пестринками оперение хорошо маскирует козодоя среди окружающей обстановки. Столь надежно оберегает пятнистая окраска и его яйца, которых не заметишь среди сухой травы, хвои и веточек. А это очень важно, потому что гнезд козодои не вьют и яйца откладывают прямо на землю, без всякой подстилки.

Но вот наступает вечер. Успокаиваются уставшие птицы, прячутся и умолкают дневные насекомые. И тогда тихими, бесшумными тенями начинают мелькать между деревьями ночные охотники — совы, летучие мыши и козодои. Потому-то и зовут козодоя часто полуночником — прозвище не только более удачное, но более справедливое. Как и у других ночных птиц, у козодоя большие выпуклые глаза. Ноги у него маленькие, короткие, по земле он ходит плохо. Зато летает, широко взмахивая крыльями, и словно танцует в воздухе, проделывая головоломные пируэты. Клюв у козодоя маленький, слабый, да он им почти и не пользуется, так как добычу ловит ртом. Разинет птица клюв — образуется огромная пасть. Это не только потому, что челюсти у него удлинены, но и в результате большого разреза рта. По бокам рта черные щетинки выросли. Благодаря этому козодой легко ловит добычу на лету, будто сачком, и заглатывает ее живьем.

Ловят козодои различных жуков, особенно майских и усачей, комаров, цикадок, кузнечиков. Изредка поедают гусениц. Но главная его пища — насекомые, летающие в вечерние и ночные часы, особенно ночные бабочки и жесткокрылые. В его меню преобладают бабочки соснового, непарного и кольчатого шелкопрядов, совок, пядениц, огневок, волнянок, хохлаток, листоверток, бражников и различных молей. Козодой, таким образом, как бы принимает эстафету от дневных насекомоядных птиц, которые рано уходят на ночной отдых.

Скворец — вестник… зимы

Прочитав такую фразу, читатель, вероятно, заподозрит ее автора в безграмотности. В худшем случае в безграмотности. В лучшем случае сочтет, что здесь допущена опечатка. Ведь всем давным-давно известно, что со скворцами приходит весна. И пенье этих птиц как бы сливается с голосами пробуждающейся природы. Не зря посвятил ему удивительные строчки поэт Н. Заболоцкий:

Начинай серенаду, скворец!Сквозь литавры и бубны историиТы — наш первый весенний певецИз березовой консерватории.

И все-таки прилету скворцов рады отнюдь не все. В Сочи, например, они появляются во время осеннего перелета и устраиваются на ночлег в парках. Это верный признак: зима на носу. А скворцы летят дальше — на юг Европы, Азии, в Северную Африку, с тем чтобы ранней весной возвратиться на родину.

Прилетев из теплых стран, скворцы осваивают домики, приготовленные для них людьми, или занимают в лесу дупла, выдолбленные дятлом. И сразу же начинают петь, как бы предъявляя свою весеннюю визитную карточку.

Перейти на страницу:

Все книги серии Эврика

Похожие книги

Логика случая. О природе и происхождении биологической эволюции
Логика случая. О природе и происхождении биологической эволюции

В этой амбициозной книге Евгений Кунин освещает переплетение случайного и закономерного, лежащих в основе самой сути жизни. В попытке достичь более глубокого понимания взаимного влияния случайности и необходимости, двигающих вперед биологическую эволюцию, Кунин сводит воедино новые данные и концепции, намечая при этом дорогу, ведущую за пределы синтетической теории эволюции. Он интерпретирует эволюцию как стохастический процесс, основанный на заранее непредвиденных обстоятельствах, ограниченный необходимостью поддержки клеточной организации и направляемый процессом адаптации. Для поддержки своих выводов он объединяет между собой множество концептуальных идей: сравнительную геномику, проливающую свет на предковые формы; новое понимание шаблонов, способов и непредсказуемости процесса эволюции; достижения в изучении экспрессии генов, распространенности белков и других фенотипических молекулярных характеристик; применение методов статистической физики для изучения генов и геномов и новый взгляд на вероятность самопроизвольного появления жизни, порождаемый современной космологией.Логика случая демонстрирует, что то понимание эволюции, которое было выработано наукой XX века, является устаревшим и неполным, и обрисовывает фундаментально новый подход — вызывающий, иногда противоречивый, но всегда основанный на твердых научных знаниях.

Евгений Викторович Кунин

Биология, биофизика, биохимия / Биология / Образование и наука
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука