Враги вроде тебя

Я в коридоре с приглушенными напольными огнями, такими по ночам освещают проходы в самолетах. Они бегут в обоих направлениях, но их крайне мало, и многое остается в тени. Включаю подсветку на телефоне, она являет то, что меня окружает. Остаюсь доволен. Кроме меня, тут никого нет. Потом захлопываю дверь и пристраиваюсь в темном уголке. Из левой сандалии вынимаю лезвие, чтоб можно было бесшумно убить.

В темноте колотится сердце.

Мысленно возвращаюсь в тот номер в Нью-Йорке. К мужчине, что стоял передо мной на коленях в тусклом свете прикроватной лампы, его имя, словно дар, срывается с губ. Уилл. К его открытому в предложении телу.

Я встречусь с ним вновь.

Было ясно, что этот момент настанет, как бы я ни пытался его предотвратить.

С недавнего времени я отчаянно выискиваю подсказки о местонахождении Рок-файла. Прочесал все резиденции Ползина. Изучил полетные листы, счета, корреспонденцию. Все, что может навести на след файла, и я сам смогу убить Ползина.

Что угодно, лишь бы избежать выбора между Уиллом и гребаным файлом.

Потому что мне придется выбрать файл. Придется остановить Уилла. И не так, как в прошлый раз. В этот раз мне придется остановить его безвозвратно. Слишком рискованно оставлять его в живых, хотя от мысли о его убийстве меня мутит.

Да что это за хрень такая? У меня больше нет совести. Никто не помешает мне выполнить то, что требуется.

«Между мной и Уиллом всего лишь похоть, — убеждаю себя. — И все». Элементарная животная страсть. Химическое вещество в мозгу. Рок-файл намного важнее. Для семьи и верности. Жизней агентов.

Крови.

Он не может быть опубликован.

Я не допущу.

Глава 11

Уилл

Комната похожа на съемочную площадку дешевого порнофильма о Дракуле. Деревянные полы выкрашены в черный цвет, — и, без сомнений, покрыты антибактериальным веществом — стены обиты красной искусственной кожей. Нас окружают столы со сложными ремнями и скобами. Возле одной стены стоит крест в человеческий рост, возле другой — такого же размера буква «Т» и тоже с ремнями и скобами. Газовые факелы, вмонтированные во все четыре стены, добавляют комнате трепетности.

Знак в ведущем сюда коридоре гласит: «Исследуй свои фантазии», но больше похоже на полную противоположность исследованию, по крайней мере, для меня. Все кажется столь же глупым, как и моя кепка. Ненавижу эту кепку.

Агент Вагнер останавливается возле крестообразного каркаса и присвистывает.

— Андреевский крест. — Она указывает на кожаный ремень, который вроде бы предназначен для крепления запястий. Или, черт, может, и лодыжек, насколько я понимаю. Людей на этих фиговинах привязывают вверх ногами?

— Тебе понравилось бы, если б тебя привязали к одной из таких штуковин и пороли кнутом? — спрашивает она.

— Не особо, — ворчу я.

Она хохочет и бредет к высокому черному цилиндру, который оказывается бушелем с хлыстами и кнутами. Один из них она вынимает и рассекает им воздух. Из-за свистящего звука волосы у меня на затылке встают дыбом. В качестве эксперимента она хлещет кнутом по красной стене. Шлеп. Она мягко хмыкает.

— О, мастер, — издает она громкий стон. — Пожалуйста, еще.

— Хватит валять дурака, — шиплю я.

— Я и не валяю, — протестует она. — Мы изображаем посетителей. По крайней мере, до тех пор, пока я не включу запись.

— Так включай уже, — огрызаюсь я и сажусь напротив очередной выставки девайсов: колец и веревок, и резиновых членов. Пора начинать подготовку. Вкручиваю глушитель в девятимиллиметровый «глок», распихиваю удавку и лезвия по телу.

— Проблема, — спустя минуты полторы говорит Вагнер. Когда я поднимаю взгляд, она прокручивает экран мобильника.

— Что?

Она колеблется.

Я не отступаюсь.

— Что?

— Подружка. Кейт.

Сердцебиение ускоряется.

— Что?

— Она здесь с ним.

Сердце будто стискивают в кулак. Не потому что задание стало в десять раз сложнее. Зачеркните — в сто раз сложнее. И не потому что разведка ошиблась в таком значительном моменте.

Нет, все гораздо запутаннее.

Меня бесит тот факт, что Кит находится с ним в подобном месте.

Мне было интересно, вместе они или нет. Богу известно, я приложил достаточно усилий, чтоб этого не представлять.

А теперь Кит здесь с Ползиным? Играет с ним в сексуальные игры? Воображаю, что Кит, как хищная птица, смотрит на него сверху вниз, выражение лица наполнено суровым влечением. Бледная кожа. Светлые волосы. Резкие приказы аристократическим тоном: «Расправь плечи. Подними подбородок. Раздвинь бедра».

Ползин не смог бы устоять… Как бы он смог? Манера Кита смотреть. Его янтарные глаза. Как он стоит.

Или Ползин управляет Китом?

«Ползин — известный садист».

Резко втягиваю воздух. Кожа под жилетом становится липкой. Нет, Кит такое не одобрил бы, да?

— О чем задумался? — интересуется Вагнер. — Отменяем?

Хмурюсь и запихиваю длинное лезвие в вертикальный карман сбоку на голени.