Враги за рубежом (ЛП)

Я отталкиваюсь от него, и Ной вздрагивает, довольно быстро уловив, где находится его рука. Он поспешно ее убирает и откашливается, пытаясь скрыть легкий румянец. Ной покраснел! Я никогда не думала, что доживу до этого дня.

Я довольно изобретательно решаю перестраховаться и пропустить любую болтовню о прошлой ночи на тот случай, если мне все это приснилось. Известно, что у меня бывают яркие сны, а в то, что Ной испытывает ко мне чувства, довольно трудно поверить при свете дня.

Вставая и разминая ноющие конечности, я поддерживаю чисто платоническую тему разговора.

Хорошо спалось?

Я храпела?

О, я стянула одеяло? Ха-ха. Упс!

Ной спускает ноги с кровати, и я думаю, что он собирается встать, но он сидит, наклонившись вперед и с любопытством разглядывая меня.

Я инстинктивно дотрагиваюсь до головы.

— У меня что, на голове шухер? У тебя шухер.

Восхитительно.

— С твоими волосами все в порядке, — говорит он мне все еще сонным голосом. Почему это так сексуально?

Я принимаюсь за лицо, потирая его то тут, то там. Я могла оставить немного слюны.

— С твоим лицом тоже в порядке. Я просто пытаюсь понять, планируешь ли ты отказаться от перемирия или нет. Зная тебя, ты не спала всю ночь, уговаривая себя пойти на попятный.

Меня убивает в Ное то, что, когда он говорит «зная тебя», его карикатурные наблюдения всегда раздражающе точны.

Зная тебя, ты провела выходные за просмотром документальных фильмов о настоящих преступлениях.

Зная тебя, твои ящики забиты ручками, расположенными в порядке ROYGBIV³⁴.

Зная тебя, ты уже планируешь, какое печенье принести на следующее собрание сотрудников.

То, что мы враждовали все эти годы, заставило нас внимательно следить за каждым шагом противника. Ной любит только шоколадный торт? Я обязательно заказываю ваниль для вечеринки в честь выхода Энджи на пенсию, просто чтобы его позлить. Весело, правда? Мы изучали привычки друг друга решительно и сосредоточенно. Мы выяснили, что заставляет противника «тикать». Теперь я понимаю, что иметь врага — это то же самое, что иметь лучшего друга.

Ной знает меня лучше, чем кто-либо другой.

Эта мысль вызывает у меня дикий смех.

Я никогда не ожидала такого развития событий.

Я все еще не понимаю, как это получится, но готова попробовать. При свете дня я не стану прятаться в свой черепаший панцирь и не доставлю ему удовольствия увидеть, как я трушу.

Я подхожу к нему и, раздвинув руками его колени, проскальзываю ему между ног, а затем медленно наклоняюсь, чтобы он мог видеть ложбинку между грудями. Мои губы касаются его щеки, и я нежно целую его в заросшую щетиной щеку.

— В субботу.

Это обещание.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТЬ

— Мисс Коэн! Вы слушаете? Наш фургон чуть не съехал с дороги! — говорит Элис, широко раскрыв глаза. — Лоренцо так громко ругался! Это было на итальянском, но я все равно его слышала!

— Мы действительно свернули, клянусь. Я закричала и схватила Элис. Парни из Тринити смеялись, им было все равно, но я видела, как моя жизнь промелькнула у меня перед глазами! — настаивает Милли. — Я думала, мы УМРЕМ!

Сейчас день вторника, и я втиснута аккурат между всеми девочками из Линдейла за столом в столовой. Я этого не планировала. Мы с Ноем вернулись в школу сразу после обеда. Наше утро было хаотичным. Эвакуатор. Автомастерская. Долгое возвращение в Рим. Быстро приняв душ и сменив одежду, я пришла в столовую в поисках какой-нибудь еды, где меня разыскали ученики, чтобы вернуть мне мой найденный среди полотенец телефон.

— Когда мы вернулись сюда, то узнали, что с вами что-то случилось! — говорит Элис обеспокоенным голосом.

— Где вы вообще были? — перебивает Кайли. — Кто-то сказал, что вы с мистером Петерсоном попали в аварию.

— Мы все так волновались, — добавляет Милли.

— Никакой аварии, — уверяю их я. — Просто спустило колесо.

— Это ужасно, — сетует Милли.

Тем временем Кайли наклоняется вперед со своим проницательным взглядом.

— Где вы двое провели ночь? — спрашивает она. — В машине?

— Нас приютила одна хорошая семья.

— И у каждого из вас была своя комната?

Я лгу без малейших колебаний.

— Да.

Кайли хмыкает.

— Интересно. У семьи было так много места? Должно быть, у них большой дом…

Эта девушка слишком умна себе во вред. Мимо нее ничего не проходит. Если она не станет детективом по расследованию убийств, это будет настоящей пародией.

Во время ее допроса я на секунду напрягаюсь, задаваясь вопросом, не докопается ли она до правды. Затем вспоминаю, что она тринадцатилетняя девочка с брекетами и шрамами от кистозных угрей. Все это не имеет значения.

— Ага. Огромный.

Она прищуривается, пытаясь заставить меня расколоться.