Врагу не пожелаешь

Сначала ухаживал за мной, потом спросил, соглашусь ли стать его женой. И лишь потом пошел к моему отцу. А потом вновь ухаживал, присылал подарки каждый праздник, иногда проводил выходные в нашем доме. Никогда не позволял себе грубо схватить меня за руку и, уж тем более, за задницу. И не впивался поцелуями, после которых из прокушенных губ сочилась кровь.

Спросив моего разрешения, Дитмар лишь едва касался трепетным, мягким поцелуем. И никогда не рассказывал грязных подробностей того, что сделает со мной в постели.

Я согласилась на этот брак лишь потому, что знала — Дитмар адекватен и спокоен, он никогда меня не обидит, будет относиться трепетно и нежно. Вряд ли притащит в дом еще одну жену, как умудрился сделать мой папа. К тому же, мне не хотелось покидать родную общину, где царили современные нравы, не было варварских традиций и законов.

А потом я еще и осознала, что полюбила своего жениха. Его было за что любить.

Это открытие сделало меня почти счастливой, ведь на горизонте замаячила перспектива не просто удачного брака, но и наполненного чувствами.

А потом пришел Лютов, истоптал все, разрушил.

— О чем ты задумалась, Елисава? — влез в мои мысли Свят, с аппетитом поглощая сладкие блинчики.

Я вскинулась, оскалилась, зашипела:

— Меня зовут Алиса! Слышишь, А-л-и-с-а. Называй меня только так.

— Я буду называть тебя, — ответил муж, — как пожелаю. Переиначив свое имя на современный манер, Елисава, ты не отринешь наш мир и его законы.

— Это устаревшие и дикие законы! Я не желаю принимать участия в этом первобытном цирке!

— Да? — темная бровь скептически изогнулась. — Почему тогда ты не возмущалась своим договорным браком с тем белобрысым ничтожеством?

Злость всколыхнулась во мне с новой силой, желание заехать по самодовольной морде Лютова зашкаливало, но я еще была в своем уме.

— Ты не имеешь право называть Дитмара ничтожеством, — процедила я сквозь зубы. — Он достойный человек, а не дикарь с первобытными замашками.

Свят невозмутимо кивнул, соглашаясь с моими словами.

— Ты права, Лис. Он человек, что и помешало ему отстоять свое право на тебя. Твой бывший жених настолько забыл о своих корнях, что почти полностью потерял связь с Зверем. И поэтому тебя забрал я. В моих жилах древняя кровь, благодаря которой я забираю все, чего хочу. Не понимаю одного — твой отец совсем ебнулся? Отдать свою дочь, рожденную Зверем, такому слабаку?

— Мой отец, — раздраженно фыркнула, — ценит мнение своих детей, а не отдает их первым встречным, кто больше заплатит.

Лютов нагло заржал, демонстрируя ровный ряд зубов. Низкий, бархатистый смех отзывался легкой дрожью в моих коленках.

Даже здесь этот гад отличился — хохот у него был неприлично приятен.

— Про то, что Огнедар под каблуком у баб своего семейства, в курсе все общины, можешь не рассказывать. Но и про то, что твой папаша такой неподкупный, тоже не навешивай. Если бы Звери не знали, насколько дочки Добронравова склочные, он бы вас втридорога продавал, как племенных кобыл. Бедный Огнедар, — притворно вздохнул Свят, — столько скверных дочек, а брать никто не хочет.

— Вот и не брал бы, — рявкнула я, теряя терпение. — Тебе никто и не предлагал, сам влез!

— Чего это, не предлагал? Твой папаша, сладкая, еще пару лет назад пытался впарить мне любую из вас, на выбор. Но я тогда отказался, подумал, нахер мне эти трудности? Я тогда жениться вообще не собирался, а уж тем более на ком-то из вашей семейки.

Я не могла поверить в эти слова и лишь гневно зашипела, всем своим естеством отказываясь воспринимать столь наглую клевету.

Вскочив со стула, плеснула в супруга воды из бокала и надменно процедила:

— В следующий раз будешь думать перед тем, как оскорблять мою семью.

Святослав сверлил меня пустым, холодным взглядом. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

Мысленно ликуя своей маленькой победе, я развернулась, намереваясь скрыться в спальне.

— Значит, малышка не голодна? — хлыстом ударил его голос.

Я испуганно замерла, а когда вся посуда с лязгом и звоном полетела на пол, вздрогнула.

Попыталась рвануть в сторону, но стальная хватка на руке не дала сделать и шага.

Притянув меня ближе, он мягко толкнул вперед, заставляя лечь животом на уже пустую столешницу, покрытую девственно-белоснежной скатертью.

Руки были заломлены за спиной, мои запястья он удерживал одной ладонью, когда другой срывал атласные шортики.

— Будем заниматься воспитанием, сладкая?

Голос его не предвещал ничего хорошего, и я забилась, пытаясь вывернуться.

Безуспешно.

— Нет! Отпусти меня!

— Что ты, Лисава, разве я могу отказать тебе в уроке хороших манер?

— Можешь!

— Нельзя отказывать молодой жене в таких маленьких капризах.

Сволочь! Лучше бы отказал себе в таком капризе, как биться за право стать моим мужем.

— А притаскивать шлюху в тот же дом, где живет жена, можно? Интересная у тебя логика, Свят!

Лишь выпалив это, я сообразила, что сказала и сразу же прикусила язык.

Не хотелось показывать ему свое уязвленное самолюбие. Да и вообще было в столь негативных эмоциях что-то противоестественное. Мне ведь должно быть плевать на то, с кем он трахается. Верно?