Вранье высшей пробы

— Нет так нет, — не стал спорить Гриша, и мне стало даже обидно, что он не настаивает. Глаза мои закрывались, а когда я пыталась их приоткрыть, то все предметы, на которые я силилась смотреть, расплывались в одно светящееся пятно. Кажется, я засыпала…

* * *

Утром следующего дня, как часто бывает в моей жизни, меня разбудил телефонный звонок.

— Алло, Татьяна? Это Любовь Сергеевна. Не могли бы вы спуститься сейчас ко мне? Нужно поговорить.

Разве вчера она не все сказала, что хотела? Мне заранее стало себя жалко. Но делать нечего, придется подчиниться. «В следующий раз не будешь ловить ворон», — строго сказала я самой себе и вопреки принятому решению брякнулась опять на диван. Только сейчас, до конца распахнув глаза, я заметила, что валяюсь в постели одна. Гришу уже сдуло утренним попутным ветром.

Как это он вчера сказал? Посторонний запах? Вот этот самый посторонний запах и поднял меня второй раз с постели. Как пчела в предчувствии цветка, я двинулась вперед, пока не уткнулась на стоящую на плите сковороду, бережно укрытую подолом большой куклы-грелки, доставшейся мне еще от бабушки. Судя по очертаниям, внутри находилось то самое финское чудо-блюдо под названием «Мантокалакетто». Из остатков рыбы и молока, лежавших в холодильнике, заботливый Гриша без особого труда приготовил то, из-за чего мне до сих пор было так обидно и досадно. Желудок мгновенно откликнулся на раздражение обонятельных рецепторов и призывно заурчал. Я потянулась было за вилкой, но вовремя вспомнила об обещании, данном соседке. Пришлось отложить трапезу на неопределенное «потом». Только теперь я заметила на столе записку, оставленную Гришей.

«Вечером привезу деньги. Все имеющиеся претензии по этому поводу прошу отослать моему адвокату. Приятного аппетита!»

Вот так, сохранив в девственной неприкасаемости свою эмансипированность, я добилась желаемого. Вечером у меня будут деньги. Строптивость, которая вчера обуяла меня, когда Гриша предложил материальную помощь, после утреннего звонка соседки куда-то улетучилась: я уже была готова позаимствовать у него энное количество хрустящих купюр, лишь бы только от нее отвязаться.

Надев спортивный костюм и наспех причесавшись, я не утерпела и все же стянула со сковороды один кусочек рыбы в молоке. Сделав таким образом себе приятное, вздохнула и отправилась на экзекуцию.

Глава 2

Нажимая на кнопку звонка, я соображала, что скажу соседке, если она потребует от меня денег немедленно.

Сегодня, в отличие от вчерашнего вечера, Любовь Сергеевна имела весьма сосредоточенный, вдумчивый вид. Проводив меня все на ту же кухню — видимо, для лишнего напоминания о масштабах бедствия, случившегося по моей вине, — она пододвинула мне табурет. Взгляд мой уперся в Анатолия, стоящего у окна в строгом черном костюме. Сегодняшний стиль одежды делал его более солидным и внушительным. Даже его лоб, плавно переходящий в зеркально-гладкую лысину, окаймленную остатками жидких черных волос, не так бросался в глаза. Скрестив руки на груди, в глубокой задумчивости он смотрел поверх многоэтажных домов и, наверное, видел там нечто, доступное только ему.

— Меня зовут Анатолий Константинович. Моя жена сказала, что вы занимаетесь частным сыском, — тусклым голосом произнес он, не удосужив меня взглядом. Сама Любовь Сергеевна тихо опустилась на табуретку в углу кухни и скромно молчала на протяжении всего разговора.

— Если вам так угодно выразиться, то да, — ответила я, чувствуя себя не в своей тарелке, так как не понимала, куда клонит хозяин разоренного мной дома. Прикидывает, сколько с меня содрать?

— Насколько успешно идут ваши дела на этом поприще? — последовал второй вопрос.

И я вспомнила родную прокуратуру, в которой когда-то работала, и допросы следователей. Несмотря на тщедушное телосложение, Анатолий был напорист. Это чувствовалось по его тону, а я сидела перед ним, будто обвиняемая, и должна была удовлетворять его якобы законное любопытство.

— Довольно успешно, — сдержанно, и в то же время совершенно честно сообщила я.

— Каков процент неудач? — продолжал допытываться Анатолий Константинович, демонстрируя свое математическое, логически выверенное мышление.

— Не более одного, — послушно ответила и тут же поймала на себе заинтересованный взгляд собеседника, первый за все это время. Он внимательно оглядел меня, начиная с моих белокурых волос и заканчивая домашними тапочками. Видимо, прикидывал, насколько можно верить моим словам.

Вновь устремив глаза вдаль, хозяин квартиры, в которую я вот уже второй день наносила вынужденные визиты, перекинул руки за спину, сцепил их в замок и принялся плавно перекатываться с носков на пятки. Так грациозно и изящно у него это получалось, что я предположила: мужчина, вероятно, в свое время окончил хореографическое училище.

— Если все действительно так, как вы говорите, то у меня к вам деловое предложение. Я готов забыть о том ущербе, что вы причинили моему интерьеру, в обмен на вашу работу.

Глубоко недоумевая, я вскинула брови.

— О чем вы говорите?