Врангель

По словам Шапошникова, «по причислении к Генеральному штабу, за исключением конников, мы должны были все откомандовать два года ротой (это касалось и артиллерии). Кавалеристы на год шли в офицерскую кавалерийскую школу, а затем в строй для командования эскадроном». Врангель, окончивший академию одним из лучших, получил возможность остаться «по собственному желанию» служить в строю своего лейб-гвардии Конного полка, так как строевую службу всегда предпочитал штабной.

Успешно окончив курс в Офицерской кавалерийской школе, 22 мая 1912 года Петр Николаевич прибыл в лейб-гвардии Конный полк. Там он стал вначале временно командующим третьим эскадроном, а 16 августа — его командиром. Это был «шефский» эскадрон Его Величества. 6 декабря 1912 года Врангелю был пожалован орден Святого Станислава 2-й степени за беспорочную службу, а 11 августа 1913 года его произвели в ротмистры. В этом чине барон и встретил войну.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

В июле 1914 года в составе полка Врангель выступил на фронт. Жена находилась вместе с ним, работая в медицинских учреждениях частей, которыми он командовал. Конногвардейский и Кавалергардский полки входили в 1-ю бригаду лейб-гвардии Кавалерийской дивизии, а та, в свою очередь, в состав 1-й армии, которой командовал старый знакомый Врангеля по Маньчжурии, генерал от кавалерии П. К. Ренненкампф, благоволивший барону.

Очень скоро Врангель стал первым русским офицером, удостоенным Георгиевского креста в Первой мировой войне. Соответствующий приказ был издан по 1-й армии Северо-Западного фронта 30 августа 1914 года на основании решения Георгиевской думы [8]. В представлении к награждению говорилось: «Стремительно произвел конную атаку и, несмотря на значительные потери, захватил два орудия, причем последним выстрелом одного из орудий под ним была убита лошадь».

Этой высокой награды Врангель был удостоен за бой 6 августа под восточнопрусской деревней Каушен. Там находилась немецкая двухорудийная батарея, которая наносила большой урон русским наступающим спешенным эскадронам. Описывая бой под Каушеном, командир лейб-гвардии Конного полка генерал-майор Б. Е. Гартман, сам раненный в том бою, вспоминал: «Врангель не находил себе места от нетерпения. Вести о потерях, об убитых товарищах доходили до него и лишь усиливали его протест против того, что ему приходится оставаться в тылу, когда его товарищи дерутся. И наконец он не вытерпел. К этому времени к начальнику 1-й гвардейской кавалерийской дивизии генералу Казнакову подъехал с наблюдательного пункта 1-ой Его Величества батареи поручик Гершельман и доложил, что орудие противника в тяжелом положении и что, если помочь спешенным частям свежими силами, то орудия можно будет захватить. Услыхав это, Врангель стал буквально умолять разрешить ему атаковать…»

Получив разрешение командира полка на захват батареи атакой в конном строю, он незаметно приблизился к немецким пушкам на расстояние километра и с первым полуэскадроном бросился на врага. Немцы, не ожидавшие конной атаки, не успели поднять прицел, так что во врангелевском эскадроне пострадали в первую очередь лошади. Тем не менее и людские потери оказались значительными: погибли все офицеры и более двадцати солдат из более чем ста, участвовавших в атаке. Тем не менее конногвардейцы ворвались на немецкие позиции, захватили два орудия, а затем выбили противника из Каушена. Последним артиллерийским выстрелом под Врангелем прямым попаданием картечи была убита лошадь. Он перелетел через ее голову, получив легкую контузию, но тотчас поднялся на ноги и добежал до орудий, где шла рукопашная схватка. Для Врангеля, по словам Гартмана, Каушен стал Тулоном [9].

Впоследствии Борис Егорович Гартман, участник Белого движения на юге России, будет назначен Врангелем начальником 5-го отдела Русского общевоинского союза в Бельгии.

Есть и другие мемуарные свидетельства той славной атаки. Так, великий князь Гавриил Александрович вспоминал: «6 числа был известный бой Гвардейской конницы под Каушеном, во время которого командир 3-го эскадрона Конной гвардии ротмистр барон Врангель… атаковал во главе своего эскадрона немецкую батарею… После боя наш эскадрон был назначен в охранение. Ясно помню, что когда полк собрался вместе, уже почти стемнело. Я стоял в группе наших офицеров, говорили, что Врангель убит; Гревс и Велепольский жалели убитого, как хорошего офицера, которого они знали еще по японской войне. Вдруг в этот момент появляется сам барон Врангель верхом на громадной вороной лошади. В сумерках его плохо было видно и он казался особенно большим. Он подъехал к нам и с жаром, нервно стал рассказывать, как он атаковал батарею…» Воистину — «черный барон», хотя тогда Петр Николаевич еще не носил черкеску.