Врангель

А. П. ответил, что одна дивизия вполне прочная, в другой настроение удовлетворительное, в двух — неблагополучно. Войска, критикуя наши неудачи, главным образом обвиняют в них начальника штаба Главнокомандующего — генерала Романовского. По мнению А. П., необходимо было принять спешные меры против намеченного совещания и вызвать всех старших начальников для того, чтобы генерал Деникин мог непосредственно выслушать их доклады о настроении войск.

С предложением Кутепова Деникин не согласился. Он счел, что наступило время выполнить свое решение — отказаться от поста Главнокомандующего».

Антон Иванович видел, что устранение Романовского не погасило недовольства, и в нем крепла решимость отказаться от продолжения борьбы. 20 марта (2 апреля) 1920 года Деникин поручил новому начальнику штаба разослать приказ генералам Вооруженных сил Юга России прибыть в Севастополь для выборов нового главнокомандующего. Сам же сказал в заключение: «Мое решение бесповоротно. Я всё взвесил и обдумал. Я болен физически и разбит морально: армия потеряла веру в вождя, я — в армию».

Деникин писал Драгомирову, который должен был председательствовать на военном совете:

«Три года российской смуты я вел борьбу, отдавая ей все свои силы и неся власть как тяжелый крест, ниспосланный судьбой.

Бог не благословил успехом войск, мною предводимых. И хотя вера в жизнеспособность армии и ее историческое призвание мною не потеряна, но внутренняя связь между вождем и армией порвана. И я не в силах более вести ее.

Предлагаю Военному совету избрать достойного, которому я передам преемственно власть и командование…»

В этот момент Антон Иванович уже понимал, что единственным человеком, который может сплотить армию и заставить ее продолжать борьбу, является его давний антагонист Врангель.

Петр Николаевич между тем собирался вместе с Ольгой Михайловной уехать в Сербию, полагая, что белая борьба закончена.

Как раз накануне отъезда четы Врангелей, 18 марта, британский адмирал де Робек пригласил барона позавтракать на флагманском корабле «Аякс». Врангелю на выходе из посольства вручили телеграмму из Феодосии. В ней сообщалось, что Деникин решил сложить с себя звание главнокомандующего: «Предлагаю прибыть к вечеру 21 марта в Севастополь на заседание Военного совета под председательством генерала от каВалерии Драгомирова для избрания преемника главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России. Состав совета: командиры Добровольческого и Крымского корпусов, их начальники дивизий, из числа командиров бригад и полков — половина (от Крымского корпуса, по боевой обстановке, норма может быть меньше), коменданты крепостей, командующий флотом, его начальник штаба, начальники морских управлений, четыре старших строевых начальника флота. От Донского корпуса генералы: Сидорин, Кельчевский и шесть лиц из состава генералов и командиров полков. От штаба главнокомандующего: начальник штаба, дежурный генерал, начальник военного управления, а также генералы: Врангель, Богаевский, Улагай, Шиллинг, Покровский, Боровский, Ефимов, Юзефович и Топорков».

Врангель был охвачен противоречивыми чувствами: «Телеграмма показалась мне весьма странной. На службе я уже более не состоял… Я завтракал на „Аяксе“. С большим трудом я поддерживал разговор. Мысли все время вертелись вокруг полученной телеграммы. Я не сомневался, что борьба проиграна, что гибель остатков армии неизбежна. Отправляясь в Крым, я оттуда, вероятно, уже не вернусь. В то же время долг подсказывал, что, идя с армией столько времени ее крестным путем, деля с ней светлые дни победы, я должен испить с ней и чашу унижения и разделить с ней участь ее до конца. В душе моей происходила тяжелая борьба».

После завтрака адмирал де Робек попросил Петра Николаевича и генерала Мильна пройти к нему в кабинет. Там он сообщил Врангелю:

«Если вам угодно будет отправиться в Крым, я готов предоставить в ваше распоряжение судно. Я знаю положение в Крыму и не сомневаюсь, что тот совет, который решил собрать генерал Деникин для указаний ему преемника, остановит свой выбор на вас. Знаю, как тяжело положение армии, и не знаю, возможно ли ее еще спасти… Мною только что получена телеграмма моего правительства. Телеграмма эта делает положение армии еще более тяжким. Хотя она адресована генералу Деникину, но я не могу скрыть ее от вас. Быть может, содержание ее повлияет на ваше решение. Я повторяю, не считаю себя вправе скрыть ее от вас и, зная ее содержание, поставить вас в положение узнать тяжелую истину тогда, когда будет уже поздно».

Британская телеграмма гласила:

«Секретно.

Верховный Комиссар Великобритании в Константинополе получил от своего Правительства распоряжение сделать следующее заявление генералу Деникину.

Верховный совет находит, что продолжение Гражданской войны в России представляет собой, в общей сложности, наиболее озабочивающий фактор в настоящем положении Европы.