Врангель

Дочь Врангеля Наталья Петровна Базилевская (та самая девочка, писавшая бабушке, как их «покорил матрос») вспоминала: «Как-то вечером в наш ялтинский дом, где находились мы с родителями (к тому времени… отец вышел в отставку), вломилась толпа матросов. Парня, который арестовал отца, я смогла бы узнать и сегодня. Такой бледный, весь в веснушках. Мама сказала, что пойдет с отцом. Ночь родители вместе с другими офицерами провели в каком-то помещении, а наутро было назначено судебное разбирательство. Если, конечно, так можно назвать то, что происходило тогда. Заседавшие „просеивали“ людей на две группы: одних — налево, других — направо. Когда подошла очередь отца отвечать на вопросы, он сказал, что не имеет никакого отношения к военным (что на тот момент было сущей правдой), а является инженером. „А вы за что арестованы?“ — спросили мою мать. „Я не арестована. Я просто хочу быть с моим мужем“, — ответила она. И это так поразило большевиков, что они приказали отпустить родителей. „Видите, какие они — русские женщины!“ — сказали большевики».

Свидетельство Натальи Петровны в основном совпадает с историей отца. Она, несомненно, основывалась не столько на собственных детских воспоминаниях (что она могла запомнить в неполных семь лет?), сколько на рассказах родителей. Но она явно заблуждается насчет того, что при аресте Петр Николаевич назвался только горным инженером, утаив, что является генералом русской армии. В Ялте, где Врангеля хорошо знали, скрыть его воинское звание не было никакой возможности, тем более что арестован он был по доносу собственного садовника. Вот в Мисхоре, куда семья переехала из Ялты, Врангель действительно представлялся горным инженером, а о своем генеральстве не упоминал. Вероятно, у Натальи Петровны произошла аберрация памяти и она перенесла на более ранний период жизни в Ялте то, что происходило позднее в Мисхоре, где отец действительно скрывал, что являлся царским генералом.

В целом не приходится сомневаться, что заступничество Ольги Михайловны за мужа действительно имело место, как и факт ее пребывания вместе с ним в тюремной камере. Можно также быть уверенным в том, что именно поведение жены повлияло на судьбу Врангеля. Хотя одно только благородство супруги, последовавшей за арестованным бароном в узилище, вряд ли разжалобило бы комиссаров. Тут действовал комплекс объективных и субъективных обстоятельств. Большевики, несомненно, выяснили, что к вооруженным формированиям Курултая Врангель действительно не имел никакого отношения. Но ведь далеко не все из более чем тысячи жертв красного террора в те дни действительно воевали на стороне татар. Само по себе неучастие в боях отнюдь не гарантировало жизни. Для расстрела хватало доноса, а иногда достаточно было просто не понравиться кому-то из творивших расправы матросов. Не исключено, что поведение Ольги Михайловны, пошедшей в тюрьму за мужем не раздумывая, убедило председателя Ревтрибунала в его невиновности. Матрос Вакула мог решить, что она рискнула самоарестоваться, поскольку была уверена, что муж ничем не проштрафился перед новой властью. А может быть, большевики к тому же имели свои виды на Врангеля как крупного военного специалиста. Ведь в тот момент большевикам главными противниками в Крыму казались татары. А с ними, как они могли думать, русский генерал будет сражаться. Вспомним, начальнику Врангеля, генералу Ренненкампфу, предлагали вступить в Красную армию, и только отказ привел Павла Карловича к гибели. Но арестовали его в Таганроге, куда вот-вот могли подойти немцы или казаки-повстанцы, а расстреляли в апреле 1918 года, когда немцы заняли Украину и уже активно действовала Добровольческая армия. Врангеля же арестовали в Крыму, когда красные праздновали победу над татарами, а на германском фронте соблюдалось перемирие. В таких условиях советские власти могли позволить себе подождать, пока генерал Врангель решит, служить большевикам или нет, и не расстреливать его сразу. Ведь вполне возможно, что отвергнуть подобное предложение с ходу Петр Николаевич не рискнул.

Так или иначе, Врангель и на этот раз избежал смерти. Наверняка потом его противники очень жалели, что тогда, в январе 1918-го, не прикончили в Крыму будущего «черного барона». Ведь впоследствии Врангель доставил красным массу хлопот и, быть может, на целых полгода затянул Гражданскую войну в Европейской России. Впрочем, если бы судьба распорядилась иначе и Петр Николаевич погиб в Крыму еще в 1918 году, в 1920-м во главе остатков белой армии на полуострове вместо Деникина, скорее всего, встал бы соперник Врангеля Я. А. Слащев. В мемуарах Яков Александрович утверждал, что он вообще на год отсрочил падение белого Крыма. Наверное, об «острове Крыме» во главе со Слащевым можно было бы написать роман в жанре «альтернативной истории», не менее увлекательный, чем тот, что принадлежит перу Василия Аксенова.