Вращение временной оси

Я опять замолчал. Вот на кой черт при расставании ей надо было мне про своего жениха рассказывать? Мало мне было прошлого раза, когда она с поручиком умотала невесть куда? Хотя чего это я страдать вздумал. Сам-то…

— Не страдай, — все так же улыбаясь продолжила Анна, — в багажнике твой рюкзак лежит, я туда кое-что положила. Теперь все девки твои будут.

— Спасибо, конечно, жаль, что отдарить тебя нечем… — пробормотал я.

— Да, ладно… — отмахнулась она.

Мы снова умолкли, вроде бы и сказать друг другу нечего на прощанье. Валерий Петрович гнал по трассе, явно с превышением. Когда молчание затянулось, он включил музыку. Анна смотрела вперед и витала где-то в своих мечтах, не обращая больше на меня внимания. Я тоже задумался. Правда, меня ждало не столь радужное будущее. Если даже наши внутренние органы на меня наплюют и оставят в покое, то придется восстанавливаться в институте на третий курс. Тоже не простая задача. Дома тоже проблемы будут… Под мягкую, ненавязчивую музыку и мерное покачивание, я задремал. Проснулся уже от легкого толчка Анны.

— Просыпайся, соня, — сказала она, тормоша за плечо. — Пора прощаться…

Машина стояла на обочине шоссе, невдалеке просматривался железнодорожный вокзал города Боровска. Я вышел из машины и потянулся. После многочасового сиденья в машине, хотелось немного размяться.

— Ну, пока, Макс, — сказала она, хлопнув меня по плечу. — Папа тебя довезет до твоей станции, не забудь в багажнике свой рюкзак.

Она повернулась и зашагала по пешеходной дорожке, не оборачиваясь на нас с Валерием Петровичем. Тот видно тоже устал сидеть за рулем и разминался, прохаживаясь возле машины. Я покосился на него, могу ведь доехать на электричке, но не стал предлагать второй раз. Видно давно уже все решено. Наконец он сел за руль и кивнул мне. Я тотчас влез на свое место. Теперь за заднем сидении я был один. От Анны остался только аромат ее духов. «Замуж значит, собралась, — подумал я. — Ну ладно, флаг тебе в руки. А мужу твоему будущему…» Додумывать мысль я не стал. Какое мне, собственно, дело до нее и до ее будущего мужа. Пора подумать о себе родимом.

Машина катила по ровному шоссе на приличной скорости, иногда обгоняя самосвалы и автобусы. Я уже сильно проголодался и решил первым делом навестить станционный буфет. Порталы от меня никуда не денутся, можно заночевать на вокзале или попытаться в гостиницу попасть, деньги теперь есть. Там, куда я собираюсь, здешние деньги и не деньги вовсе. Их даже нумизматы не возьмут… Короче, я опять задремал. Теперь будил меня Валерий Петрович, и уже не столь нежно.

— Давай просыпайся, Максим, — сказал он.

Когда я вышел из машины, он вручил мне мой рюкзак, набитый прямо под завязку. Я от удивления дар речи потерял. А вот мой несостоявшийся тесть дар речи не потерял.

— Ну, прощай, Максим, — сказал он и крепко пожал мне руку. — Зла я на тебя не держу, хоть немало ты мне крови попортил. Может ты поймешь меня, когда будет своя взрослая дочь… Ну давай, ни пуха ни пера тебе.

Я ничего не сказал, а что надо говорить в таких случаях? Он сел в машину и уехал, а я забросил рюкзак за спину и пошел на станцию. Надо узнать, что Анька туда натолкала, да и поесть не мешает.

Рюкзак был уложен по всем правилам и на спину лег, как и положено рюкзаку. В станционном буфете я быстро перекусил выпечкой и каким-то газированным напитком, при этом потратив одну пятисотенную бумажку. Выйдя из буфета, отправился прямо на перрон, там стояли скамейки и я занял одну из них, чтоб провести ревизию своего богатства, иначе этот рюкзак не назовешь. Когда я глянул внутрь, то понял, что бог есть! Нет, насчет бога, я наверно погорячился, но богиня есть точно и зовут ее Анна Валерьевна Постольская. Чего только не было в моем рюкзаке. С такой экипировкой можно Эверест штурмовать. Тут и палатка и спальный мешок, молоток, веревки, крючья и карабины для прохода по скальному массиву. Примус, бутылочки с бензином и продукты. Даже фонарик. Это я еще не все посмотрел. Все предусмотрела девочка, а ведь кто я ей? И не друг, и не брат, а так. Уже можно сказать никто… Но разве для «никто» так собирают в дорогу? Да, если бы Пенелопа так собирала Одиссея, может, и не было бы у него столько приключений…

Я завязал рюкзак и задумался. Только любящая женщина, собирая в дорогу, может все продумать и все предусмотреть для своего мужчины. А ведь она не прощалась со мной, вдруг сообразил я. Она сказала «пока» и ушла…

Встав со скамьи, я забросил рюкзак за спину. Мысль о ночевке на станции отпала сама собой. Имея такую экипировку, ночевать в гостинице? Да это просто грех… Не успел я сделать и двух шагов, как замер на месте. Анна! Она стояла передо мной, с какой-то жалкой улыбкой на лице, а из глаз катились крупные слезы.

— Максимка! — сказала она, уткнувшись мне в грудь. — Пропадешь ты без меня…