Врата ада

Сидящие за столом словно окаменели. Грейс и священник, как дети, ловили каждое слово профессора. Маттео чувствовал, как у него закипает кровь. Его охватило волнение. Он стиснул зубы и опустил глаза. История, рассказанная профессором, напомнила ему об его собственном горе. Все вернулось на круги своя. Он чувствовал свою полную беспомощность. Как будто на него набросили толстое вонючее покрывало, которое давит ему на плечи тяжелым грузом. Он помрачнел. Залпом осушил бокал, но это не принесло облегчения. У вина был горький вкус, и он пожалел, что выпил его. Перед глазами вновь возник Пиппо. Вот он лежит в машине «скорой». А вот бежит за ним, торопится и хнычет, потому что отец больно сжимает ему руку.

— Что нужно сделать сегодня, чтобы мертвые восстали? — спросил он глухим голосом.

Повисла неловкость. Все знали, что имеет в виду Маттео, и все боялись, что он не выдержит, завопит как оглашенный или разрыдается.

— Не знаю, — спокойно ответил профессор.

Нехорошая улыбка промелькнула на губах Маттео. Если профессор не может ничего ему ответить, значит, и все остальное — пустые слова.

— Все это сказки для детей, — сказал Маттео, мрачно глядя в пол. — Мертвые не возвращаются, профессор.

— Да, это так, — спокойно ответил ему профессор. — Но вы… вы можете к ним спуститься.

Маттео ошеломленно посмотрел на него. Он чуть было не спросил: «Куда?» Но удержался. Он все прекрасно понял. Спуститься туда. В преисподнюю. Это и хотел сказать профессор. Почему же в это мгновение он не рассмеялся, не рассердился на дурацкую шутку? Почему остался сидеть за столом, обдумывая про себя эту мысль, как нечто вполне реальное? Грейс, Гарибальдо и священник тоже сидели не шелохнувшись. Ни один из них не вздрогнул от удивления, не подавился от смеха. Казалось, никто не счел это предложение за бред. Почему? Неужели все они свихнулись, или их загипнотизировал профессор, который продолжал серьезно вглядываться в них, ожидая реакции?

И тогда, в полутемном зале, Маттео вдруг заговорил. Нет, он ничуть не возмутился предложением профессора и не собирался поднимать его на смех. Вместо того чтобы печально улыбнуться и откланяться или просто предложить профессору помолчать, ну в крайнем случае устало и недоуменно пожать плечами, он спросил, сам того не ожидая:

— Но как я туда попаду?

Словно то, что предлагал профессор, представлялось ему вполне возможным и все это можно было рассматривать всерьез, а единственная трудность — как это все осуществить.

Профессор посмотрел на него так, будто ожидал этого вопроса. Он сразу встал и пошел к своему столику за старым кожаным саквояжем. Открыл его прямо на глазах у своих нетерпеливых слушателей и вытряхнул оттуда груду пожелтевших от времени бумаг, исписанных бисерным почерком. Точно выпавшие листки из дневника безумца. Десять лет лихорадочной работы в полутемных библиотеках Юга Италии. Профессор педантично разложил перед присутствующими всю эту невообразимую мешанину испещренных записями листков, разорванных бумажек, карт с пометками. Глаза у него горели, как у человека, собирающегося раскрыть свои сокровенные тайны.

XIII Забытые врата Неаполя (ноябрь 1980)

— Знаю, о чем вы думаете… правда, правда… все, кому я рассказывал про свои открытия, реагировали так же, я к этому привык, — лукаво сказал профессор. — Вы считаете, что я безумен. И несу бред. Некоторые говорили мне это прямо в лицо. Но вы ошибаетесь… Я ничего не придумал. Ни словечка. Я все это выудил из книг. Люди больше ни во что не верят. И, чтобы не огорчаться, называют это прогрессом. Древние оставили нам много разных свидетельств. Карты. Тексты. Предметы. Изображения. Ученые изучают их, переводят, анализируют, комментируют, но на самом деле относятся к ним с пренебрежением. Никто в них все равно не верит.

Маттео и Гарибальдо опустили глаза. Они испугались, что профессор сейчас будет изображать из себя гонимого за правду и распространяться на эту тему. Должно быть, профессор почувствовал их настрой, поэтому сразу умолк, обвел присутствующих долгим взглядом, а когда заговорил вновь, перешел прямо к делу:

— Существует много проходов в ад…

Сидящие за столом прислушались повнимательнее.