Врата Афин

С высокой кормы между рулевыми веслами Ксантипп увидел развернувшуюся сине-красную полоску, извивающуюся на ветру, как живая змея. Построиться в линию; атаковать. Снизу донесся медленный барабанный бой, успокаивающий гребцов, помогающий разогреть мышцы перед предстоящими часами тяжелого труда. Корабельные мальчишки наполнили меха водой из бочонков в трюме, готовые отнести их тому, кто позовет. Люди в трюмах гребли порой до тех пор, пока не начинали кричать от боли, пока не отказывали и не начинали дрожать мышцы, а слюна не становилась комком во рту. Случалось, что некоторые приковывали себя цепью к веслам, твердо решив грести до последнего, чего бы это ни стоило. Дух сильнее плоти. Не имело значения, сколько кораблей привели персы. Их встретят; пути назад нет.

Фемистокл знал, что пытаться поставить в строй шестнадцать спартанских кораблей бессмысленно. Эврибиад достаточно ясно дал это понять, выразив презрение к тому, что он все еще называл афинской хитростью. Не требовалось большого ума, чтобы понять: спартанские корабли устремятся прямо на врага, как только его заметят.

Они и рванулись вперед прямо у него на глазах. Фемистокл иронично поприветствовал их, зная, что никто даже не оглянется, когда они пойдут на персов. В некотором отношении такая тактика была правильной для ограниченного морского пространства. Ни он, ни Ксантипп не ожидали, что персы продвинутся так далеко на греческую территорию. Условия были стесненными и тем более опасными для них. Когда начнется сражение, это будет кровавый хаос. Фемистокл улыбнулся про себя, хотя ничего смешного в этом не было. Он знал людей, которые шли с ним. Если для маневра недостаточно пространства, значит придется потопить вражеские корабли. Все, что нужно сделать, – это удержать пролив и не дать персам продвинуться дальше на юг.

Флот убрал паруса, взялся за весла, и Фемистокл почувствовал, как возросла скорость. Спартанцы вырвались вперед, поравнявшись с группой из трех кораблей Ксантиппа. Для встречи с врагом имело смысл выстроиться в линию. Присмотревшись, Фемистокл увидел, что спартанцы игнорируют три галеры-разведчика и проходят мимо, как будто афиняне слишком медлительны.

– Ох уж эти греки с их играми, – пробормотал он. – Что ж, тогда вперед, мои спартанские леопарды. Разорвите их.

На корабле Ксантиппа подняли красно-синий флаг, и Фемистокл махнул рукой сигнальщику, ожидающему приказа. Пока он говорил, мальчишка быстро кивал – то ли был простодушен, то ли нервничал, общаясь с первым человеком Афин. Выслушав, он помчался на корму, и через несколько мгновений ветер подхватил тот же самый флаг. Теперь весь флот перестраивался по-новому. Фемистокл подумал о наступающей фаланге и пробормотал короткие молитвы Аресу и Посейдону, прося их о помощи.

Наблюдая за тем, как ловко, в несколько гребков, делают поворот проходящие за мыс корабли, Фемистокл мысленно благословил Ксантиппа. Если бы он не вернулся домой из изгнания, они потеряли бы несколько судов. Он также похвалил себя за мудрость, проявленную при возвращении Ксантиппа и Аристида в Афины. Возможно, со временем за это придется расплачиваться, но сейчас они действительно были ему нужны.

Мыс остался позади. Все корабли Спарты, Афин, Коринфа и других союзников вытянулись в линию и устремились к вражескому флоту, который, казалось, заполнил море от края до края.

Фемистокл с усилием сглотнул.

– Абордажным командам приготовиться! – проревел он через плечо.

Приказ повторил триерарх, за триерархом – келейст. Фемистокл услышал звон снаряжения и оружия – это гоплиты поспешили на палубу. Вообще-то, они и без приказа собрались при первом же предупреждении. На некоторых кораблях еще трубили, что было лишним. Фемистокл хотел, чтобы сигналы прекратились. Звук был печальный, а все уже знали, где враг. Все знали, что нужно делать.

– Гребцам приготовиться! – бросил Фемистокл. – Приготовиться, келейст!

От ветра перехватывало дыхание, хотя он знал, что это просто нервы. Каждый приказ должен быть четким и ясным, исключающим любое неправильное толкование. Он надеялся, что именно здесь проявится тренированность экипажей, и еще раз поблагодарил Афину за Ксантиппа. Чтобы разбить корпус вражеского корабля, а затем сманеврировать и отойти, требовался точный расчет и четкое исполнение. Приказы передавались ста восьмидесяти гребцам в трюме – и там, среди пота и летящих брызг, исполнялись. Стоит только сбиться с ритма, зацепиться веслами, и корабль станет так же уязвим и беспомощен, как детская деревянная игрушка.

Сорок галер образовали афинскую линию, в центре которой находился Фемистокл. В шеренге их было столько, сколько помещалось без риска сесть на мель или столкнуться с соседом. Он увидел, как около шести триер отступили в следующий ряд, переоценив морское пространство. Такой маневр был невозможен под парусами, но с развернутыми веслами и умелыми рулевыми им действительно удалось выстроить шеренгу почти такую же плотную, как фаланга.