Врата чудовищ (СИ)

— Я сам отрублю этой ведьме её тупую бабью башку и насажу на кол!

Гвидо хохотнул, хлопнув себя по коленям.

— На свой? Она так и не дала тебе?

— На свой?

— Руби сказала, что ты отказал ей в спальне…

Джо непонимающе моргнул. Смежил губы, с которых были готовы сорваться новые ругательства — и постыдно покраснел. Гвидо засмеялся громче и покачал головой:

— Эх, ты ведешь себя как подросток. Джолант, — медик положил ладонь на его плечо, помог подняться и кратко, сердечно обнял, — соберись. Она сбежала, но её поймают. А если не поймают — она придет сама. Малефикам и раньше не было место среди людей, теперь — подавно. Успокойся.

— Успокоиться?! Разве не ты говорил мне о том, как она важна?! И с ней сбежал этот… зверь!

Голос медика зазвучал грустно:

— Возможно, как раз он и приведет её ко мне. Он не сможет без ихора. Сойдет с ума. Все они сойдут с ума. И мы об этом узнаем.

Джо представил себе: орды монстров, безумных людей, двух сумасшедших малефиков, вышагивающих по трупам рука об руку. Такое в самом деле сложно не заметить. Но когда Гвидо перестал считать мертвых? Грустить о них — и только, когда можно что-то сделать. Это Джоланту было все еще непонятно. В его сердце осталось место милосердию и сочувствию. Глупое, оно трепыхалось в груди невидимыми крыльями, когда Гвидо рассказал ему свой план: привести Чонсу и Данте в отведенное место, дать им испить крови богов и подчинить себе тварей, и отправить их обратно, в небесный ад.

Что же теперь будет?

Пока по лицу брата скользили тёмные отголоски его мыслей, Гвидо подошел к окну и оперся рядом с ним плечом, кивнул вниз, на дома и людей, белые крыши и стройную геометрию улиц. С высоты холма, на котором стояла лечебница, Сантацио был еще красивее, чем запомнил Джо. Он подошел, встал рядом, нахмурился. Морщина между его бровями уже редко сходила, кожа заломилась — слишком рано в Джоланте стал отпечатываться его вспыльчивый характер. Гвидо заглянул в его лицо снизу вверх, голос — такой мягкий и успокаивающий, что им можно умасливать младенцев.

— Подумай сам. Куда она может деться? В Шор? — сухой смешок, — Да тут у меня свои люди в каждом городишке, в каждом порту, каждом трактире. В Бринмор? Обратно в тот ад, что её породил?

— Нет. Туда она не пойдет. — Джолант растер пальцами лоб так, что на нем остались красные полосы. — Она не вернется назад.

И к нему — тоже не вернется. Ключник уткнулся взглядом в ошейник в своих руках. Какая ирония. Кто бы знал, что из волчиц получаются плохие цепные псы. Наверно, его стоило выкинуть, но что, если Гвидо ошибся и Джолант никогда больше не увидит Чонсу? Мало ли что может случиться кроме безумия: разбойники, болезни, волки, нападение монстров… Ошейник в два оборота застегнулся на его узком запястье. Красивый — вышитая лента, крепкая застежка, и показалось, что он еще теплый от кожи малефики, а не оттого, что мальчишка крутил его в руках последние полчаса. Манипуляции не прошли мимо внимания Гвидо: тот понимающе сощурился и едва толкнул своего сводного брата плечом в плечо. Тот покачнулся и не сдержал прерывистый выдох от боли в культе.

— Прости за подлый прием. Я сделаю тебе декокт от боли… Но у нас есть дела важнее твоих детских истерик и приступов гнева.

— В Бринморе нет ничего серьезнее сбежавших малефиков, — проворчал Джо. От унижения у него все еще горели уши, скрытые отросшими пепельными прядями.

— Мы не в Бринморе. Пока не в Бринморе.

— Пока?

Гвидо улыбнулся, приподняв плечи, своей узкой и хитрой улыбкой, которая напоминала спрятанный в складках плаща кинжал, привкус цикуты в вине или случайный толчок с обрыва. Такой же мягкий, как когда плечом о плечо. Медик поманил его за собой — за письменный стол, на котором была разложена карта. Там же — пергаменты с шорской клинописью и бринской вязью. Там же — вскрытые конверты, испещренные следами почтовых голубей. Где-то расплывались алые пятна — должно быть, вино. Пахло чернилами и песком, библиотекой.

— Помнишь своего дядю, Джолант?

Ключник сложил руки на груди и незаметно оперся на здоровую ногу. Он не стал подходить слишком близко, словно Гвидо снова мог его атаковать. И ему не нравился этот разговор — ни то, как он начался (унизительно! унизительно!), ни то, к чему он шел. Джоланту хотелось спать и чтобы не болела нога. Ему хотелось оказаться в другом месте — желательно на хвосте у Чонсы, а еще лучше — чтобы держать её в руках, снова целовать прохладные гладкие щеки в веснушках и не терять её из вида. Так безопасней, да? И приятнее для глаз.

Проклятая ведьма.

«Дядя». Хах, как же.

— Константин Великий? — Джо кивнул и посмотрел на Гвидо прямым, непреклонным взглядом, — Ты работаешь на него?

— В том числе, — заюлил брат со своими псевдовеселыми придурковатыми интонациями, — Я человек мира, мой дорогой братец. Скажем, я в одной связке с теми, кто на него работает. Например, с Самсоном. Но получилось так, что при его дворе сейчас ходят слухи…

Джолант сделал шаг вперед и сжал руку Гвидо, потянувшуюся за кубком. На карту плеснуло красным. Медик замер.

— Гвидо.

Тот поднял невинные серые глаза.

— Что — Гвидо?