Врата Европы. История Украины

На протяжении нелегких 1990-х годов Украине удалось не только осуществить первую законную передачу власти в условиях конкурентной борьбы, но и вообще сохранить конкуренцию в политике, заложив таким образом правовой фундамент молодой демократии. В 1996 году Кучма организовал введение новой конституции взамен советской, но без открытого противостояния с Верховной Радой. Парламент сохранил за собой важную роль в общественной жизни Украины. Одной из причин последовательного укрепления демократии стало несходство регионов страны — наследие далекого и не столь далекого прошлого. Депутаты озвучивали разные взгляды на политические, экономические и культурные проблемы, решить же их могли только силы, способные договариваться с соперниками. Промышленный юго-восток стал цитаделью возрожденной компартии. Западная Украина — области, что находились когда-то в границах Польши, отчасти и Австрии, — избирала национал-демократов, пополнение для фракции “Руха” во главе с Чорновилом. Но кто бы ни получал большинство в парламенте, законы принимали исключительно благодаря коалициям. Никто не мог себе позволить игнорировать оппонентов — а удовлетворить требования меньшинства всегда было трудно, как и привлечь его на свою сторону. Ни одна партия не имела веса, достаточного для единовластия. В то время такой политический уклад именовали вынужденной демократией. Как выяснилось, это было не так уж плохо. На постсоветском пространстве демократии, созданные лишь по желанию реформаторов, существовали недолго.

Элиты Украины страдали от жестокого комплекса неполноценности по отношению к российским коллегам, типичного для бывшей имперской провинции, и поэтому какое-то время копировали разработанные в Москве рецепты политической, общественной и культурной кухни. Им пришлось осознать, что так у них ничего не выйдет. Украина — другая страна. Ярче всего эта разница проступила в религиозной сфере. В 1992 году Киевская православная митрополия, которой принадлежали 60 % православных приходов во всем СССР, раскололась на четыре части. Часть храмов заняли вышедшие из подполья грекокатолики и те, кто ушел в возрожденную автокефальную церковь, основанную еще в 1920-х годах как независимую от Москвы. Остальные либо сохранили верность прежним иерархам, либо ушли в Киевский патриархат, также автокефальный. Попытки Леонида Кравчука сделать последний фактически государственной церковью, какой в России стала РПЦ, успеха не имели. Столь же тщетно Леонид Кучма проталкивал на эту роль Украинскую православную церковь, тогда под омофором патриарха Алексия II, которую на Украине обычно называют “Московским патриархатом”.

Украина в новый век вошла такой же пестрой, как при объявлении независимости, — скорее даже более разнородной, чем в советские времена. Со временем все политики капитулировали перед фактом: российские приемы на Украине обычно не действуют. В книге, опубликованной в 2004 году, в конце своего второго президентского срока, Кучма пояснил, почему это так. Название врезалось в память и тем, кто ее не читал: “Украина — не Россия”.

Опаснейшей угрозой демократии на Украине был крах экономики, который последовал за выходом из состава СССР — в нем-то многие и видели причину такого краха. Теперь уже не только застой времен Брежнева, но и годы перестройки казались утерянным раем. За шесть лет, до 1997 года, промышленное производство упало на 48 %, а валовой внутренний продукт — на целых 60 %. Самым тяжелым был 1994 год, когда ВВП упал на 23 % по сравнению с предыдущим. Как раз тогда прошли вторые выборы президента и был заключен договор с Евросоюзом. Эти показатели напоминали американские эпохи Великой депрессии и даже затмевали их, ведь производство в США упало тогда на 45 %, а ВВП — на 30 %.

Девяностые годы принесли Украине огромные бедствия. К концу десятилетия почти каждый второй утверждал, что денег едва хватает на еду. Более-менее обеспеченным мог назвать себя самое большее один из тридцати. Как результат — повышение уровня смертности и падение рождаемости. Численность населения стала сокращаться уже в 1991 году. Когда в 2001 году власти провели первую в независимой Украине перепись, то насчитали около 48 с половиной миллионов — на три миллиона меньше, чем по переписи 1989 года в СССР.