Врата «Грейвз»

Мы осмотрели по очереди все комнаты на первом этаже. Но не обнаружили ни людей, ни новых следов насилия. Когда я указал на лестницу, ведущую из передней наверх, Адриана отрицательно покачала головой и вместо этого направилась к комнатке в задней части дома. Там она показала мне узкую черную лестницу. Я первым поднялся на второй этаж. Там по периметру дома шел ярко освещенный широкий коридор. Одна из дверей в спальню, выходившая в этот коридор, была неплотно прикрыта, и я вошел.

Там мы обнаружили вторую жертву. Адриана стояла прямо за мной, и мы увидели тело одновременно. Она потеряла самообладание, свойственное фронтовой медсестре, и отвернулась. Она вернулась в коридор и прислонилась к стене. Ее рука с пистолетом безжизненно повисла. Держа люгер наготове, я подошел к обнаженному телу, лежавшему на кровати лицом вниз и привязанному к спинкам за запястья и щиколотки. Наклонился поближе и увидел на бедрах и ягодицах женщины многочисленные ожоги от сигареты. Я аккуратно приподнял густые волосы и увидел на шее следы от веревки.

– Это кухарка, – прошептала Адриана. – Осталась горничная. – Она села в кресло в коридоре и уставилась в потолок. – Я больше не могу, Чарли. Вам придется искать без меня.

– Держите оборону, – тихо сказала я. – Может, он еще здесь.

Она положила пистолет на колени и кивнула.

Горничную я обнаружил в соседней комнате. Она лежала, привязанная к кровати. Тоже обнаженная. Ожоги еще сильнее, чем у кухарки. Я внимательно осмотрел остальные комнаты на втором этаже и больше ничего не нашел. Затем вернулся к первой спальне, где ждала Адриана.

– Фредди здесь нет, – сказал я, встал на колени и прижал ее лицо к груди.

– А горничная? – спросила она.

– Она в соседней комнате в том же состоянии, что и кухарка, – сказал я.

Адриана глубже забилась в кресло.

– Где же Фредди? – тихо спросила она – Когда я говорила с ним утром, слуги были в церкви. Он сказал, что собирается пробыть дома почти весь день.

– Видимо, он вышел, – сказал я. – Но, судя по засохшей крови, прошло уже много времени. По меньшей мере часа два.

– Может, он выходил и вернулся. Может, он вошел и наткнулся на Гассмана. Может, Фредди сейчас в полиции, – сказала она, изображая надежду.

– Мы не осмотрели гараж, – сказал я. – Если Фредди нет, то нет и его машины.

– Я не смогу спуститься, Чарли. Я с кресла встать не могу.

– Вам нельзя здесь оставаться, – сказал я. – я подожду, пока вы будете готовы. А потом вместе спустимся в гараж.

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

– Как мы оказались в таком положении? Письмо от мертвеца, который просил Конан Дойла об услуге. Разговор на приеме. Забава, чтобы скоротать время. – Она посмотрела на меня, все еще держа пистолет на коленях. – В вас стреляли на улице.

– А на вас напали, – сказал я. – Я не знаю, Адриана. Письмо оказалось совсем не простой забавой, это уж точно. И теперь мы по уши увязли в том, что недоступно нашему пониманию.

– Но зачем все это? Зачем ему или им убивать слуг?

– Тот, кто это сделал, пытался заставить их говорить. – Я вздрогнул, вспомнив описание ожогов и унижений, которым Гассман подвергал пациентов, чтобы сделать их более податливыми. – Может, он хотел узнать, где вы или Фредди. Он всерьез намерен разыскать нас, и мы знаем почему. Когда на улице вы обратились к Мэри Хопсон с фразой из его дневника, не осталось никаких сомнений, что вы знаете его тайну. Более того, когда в газетах написали, что я вскрыл могилу Гассмана, он должен был понять, что мы расследуем обстоятельства его смерти.

– Но он решил убить вас еще до этого, возможно, как только вы посетили Хелен Уикем или когда мы пришли в «Мортон Грейвз»; – Она взглянула на труп кухарки. – Давайте уйдем отсюда.

Мы вернулись к черной лестнице и спустились в коридор на первом этаже. Адриана провела меня ко все еще открытой задней двери. Гараж оказался огромной бывшей каретной на задворках усадьбы. Огромные двери, места на четыре машины. И хотя правая дверь была открыта, было слишком темно, чтобы понять, есть ли внутри автомобиль. Мы вошли через боковую дверь впереди, и Адриана включила электричество.

Фредди сидел у стены рядом с «бентли». В его правой руке был большой пистолет. На груди виднелось пулевое отверстие, невидящие глаза ныне покойного члена парламента смотрели прямо вперед.

Адриана подбежала к нему. Опустившись на колени и схватив его за плечи, она прижалась к нему и сказала:

– О Фредди, они добрались до тебя… до тебя. И ты в этом не виноват. Виновата я. Я убила тебя, – говорила она, всхлипывая. – Фредди, Фредди, Фредди… – Она нежно коснулась его щеки, как, я помнил, делала в больничной палате. – Мой старый моряк. – Она села на пол рядом с ним, бросила пистолет, взяла обеими руками его правую руку и зарыдала.

Внимательно оглядывая помещение, я обогнул «бентли» и заметил темное пятно на полу. Небольшое кровавое пятнышко, где-то в пол-ладони. У двери было разбрызгано еще несколько. Дверной косяк треснул, и в дереве виделся след от пули.

– Он ранен, – сказал я. – Гассман ранен! Фредди, должно быть, попал в него.