Врата «Грейвз»

– Полиция серьезно разыскивает вас. Конан Дойл сел позади меня, пока я продолжал возиться с углями. – Вас ищут для допроса по делу о покушении на вашу жизнь, бегстве из больницы и осквернении могилы. Вас также хотят допросить по поводу убийства Мэри Хопсон. Полицейские обнаружили, что вы по меньшей мере дважды посещали мастерскую Стэнтона, – устало перечислял сэр Артур. – Затем, ваше поведение после похорон… Ситуация весьма неприятная.

– Надеюсь, ничто не указывает на кого-то из вас?

– Нет, – ответила за него Адриана.

– Откуда вы об этом узнали?

– Я вчера позвонила главному инспектору, чтобы навести справки, – ответила Адриана. – Он задавал много вопросов относительно того, насколько близко я и Фредди были знакомы с вами. Задавал вопросы о том, почему я представила вас доктору Доддсу как своего поверенного. Я призналась и сказала, что вы проверяли слухи о каких-то пропавших деньгах и попросили меня помочь вам попасть в больницу «Мортон Грейвз». Затем он отпустил какое-то пренебрежительное замечание об американцах, я его слегка поддержала, и тогда он мне все выложил. Вы для него являетесь загадкой. Он думает, вы прячетесь в Лондоне. Я получила инструкцию следить за вами. Ваш «моррис» конфискован. Они действительно взялись за вас, Чарльз.

– Да, это вряд ли поспособствует моей карьере – мрачно сказал я. – Интересно, как много из этого известно в Пресс. Мне так хочется вернуться на работу.

Ее глаза наполнились слезами, и она открыла сумочку в поисках платка.

– У вас больше нет карьеры, мой мальчик, – прервал сэр Артур, – во всяком случае в Пресс. Их человек в Лондонском управлении полиции, я полагаю, знает о расследовании гораздо больше, чем мы. Я спрашивал друга-журналиста не получал ли он о вас каких-либо известий, – дескать, хочу знать, что с вами стало. Он сказал, что слышал, что вы конченый человек. По крайней мере для Ассошиэйтед Пресс. Они думают, вы скрываетесь от правосудия. Я не мог сказать им, что на самом деле вы ловили привидение. Мне ужасно жаль. Если бы я не… – Он оборвал речь и поморщился.

Я молча сидел и смотрел на огонь, обдумывая, что же мне делать. Я делал карьеру в Англии более семи лет. И вот ее нет.

Адриана прервала молчание, и я посмотрел на ее залитое слезами лицо.

– Вы должны взять эту машину, Чарльз. И еще есть деньги, которые были у Хопсон, их хватит надолго, – сказала она – Хотя, конечно, это не будет продолжаться годы, но пока вам придется держаться в тени. Я привезла вам из них триста фунтов. Пока вся история не уляжется, вы должны хорошенько затаиться.

– Но не здесь. Вы же это хотите сказать?

– Подумайте об этом. Если бы вас нашли здесь, участок тщательно обыскали бы. Мы не можем этого допустить.

– Конечно, – согласился я. – Я уже готов. Могу уехать прямо сейчас. – Я помолчал. – Когда мне вам позвонить?

Адриана бросила взгляд на сэра Артура который кивнул и вышел на крыльцо.

– Позвоните, как только доберетесь… туда, куда решите. – Она села рядом со мной и взяла меня за руку. – На какое-то время я стану вашим единственным источником информации. Если будете звонить мне домой по вечерам, я буду держать вас в курсе.

– Вы возвращаетесь домой?

– Я переехала вчера. Это лучше всего… безопаснее для всех… пока.

– Отличная машина, – глупо сказал я, чтобы только что-нибудь сказать. – Эти маленькие модели «оксфордов» такие надежные.

– Сэр Артур нашел ее для вас. – Она понизила голос, чтобы Конан Дойл не услышал: – Он ужасно переживает из-за того, что произошло с вами, и все из-за его просьбы.

– Послушайте, Чарльз, – громко сказал Конан Дойл с крыльца, – это все уляжется. Через некоторое время ситуация прояснится.

Потом он пошел к «бентли», чтобы подождать Адриану, которая тихо сидела еще несколько секунд. А потом в последний раз сжала мою руку. Она встала, наклонилась и положила мне руку на щеку, так же как когда-то Фредди. Не говоря больше ни слова, она пошла к автомобилю, и они уехали.

Через несколько минут я запер дом и пустился в путь в своем новом «моррисе». На этот раз поездка была настоящей, а не воображаемой. Уже вполне чувствовалась весна.

Я знал, что больше никогда не встречусь со знаменитым писателем. И если не считать Адрианы, много времени пройдет до тех пор, пока я смогу поговорить с кем-нибудь, кто знал меня как Чарльза Бейкера, репортера Пресс, имевшего твердые шесть с половиной баллов (и с хорошими перспективами) по американо-британской шкале соответствий. Первый же выстрел люгера закончил эту жизнь. Теперь мне предстояло обрести новое будущее и обжиться в нем Так странно все это оказалось: я и не знал, что тоже играю в «die Reise nach Jerusalem», но, когда музыка прекратилась, я единственный остался без стула.

Благодарности