Врата «Грейвз»

– Вы точно поправитесь, Чарльз. Хорошая память. Слушайте: когда узнают, что вы живы, будет много вопросов. В холле ждут репортеры. Придет сэр Артур, если ему удастся избавиться от газетчиков. Нас уже допросила полиция: меня, когда я приехала сюда с вами, Фредди чуть позже. Они даже отправились на встречу с Конан Дойлом, потому что он был с нами в «Улане».

– Понимаю, – сказал я, в то время как мое сознание быстро прояснялось. Я подумал о том, как серьезно это может оказаться для Адрианы и Фредди. Колонки сплетен даже без особого старания могли бы сделать из этого две страницы. – Что вы им сказали?

– Почти правду, – ответила Адриана. – Мы только что вышли из «Улана», где я ждала Фредди, и тут вас подстрелили. Я не видела стрелявшего. Я не предполагала, что вы его видели.

– Мистер Уоллес, – сказал я, – вы должны сообщить полиции, что я сказал: стреляла Лиза Анатоль. Ее адрес записан на первой странице моего блокнота – он в машине.

– Я займусь этим, старина. Я скажу, что вы ее узнали.

– А что вы им сказали: где вы были, когда в меня стреляли? – спросил я.

– Вы все меня ждали, – ответил Уоллес. – Я опоздал, и вы ушли без меня. Я приехал и встретил вас на улице как раз перед нападением. Я начал погоню, но упустил нападавшего через несколько кварталов. Он был слишком молод для меня. А скажите, какого роста эта Анатоль? У меня сложилось впечатление, что на вас напал мужчина среднего роста.

– Она очень маленькая, – сказал я. – Но на ней была куртка на несколько размеров больше, чем нужно.

– Я же говорила! – резко обратилась Адриана к мужу. – Я же говорила, что мы прошли мимо какой-то женщины. – Она повернулась ко мне. – Как вы себя чувствуете, Чарльз?

– Как будто меня ударили в живот. Куда?…

– Пуля прошла прямо через желудок, Чарльз, и вышла со спины. Вы ранены, но вы живы и поправитесь. У них здесь все самое лучшее; новейшие антисептики против всех микробов я затолкала вам в живот еще на улице, морфий – держу пари, он вам сейчас не помешает. – Она сама выглядела так, словно ей больно. – Боюсь, прошло слишком мало времени после операции. Дежурный хирург два года зашивал полостные раны во время войны. Вы не могли выбрать лучшего времени, чтобы получить пулю в живот.

– Я смогу ходить? Я не могу пошевелить ногами, кстати и всем остальным.

Я пошевелил пальцами и поднял левую руку так, чтобы ее увидеть. То, что я смог это сделать, принесло мне облегчение.

– Еще слишком рано говорить, но позвоночник не поврежден. Однако вам какое-то время не придется много есть. Ваш желудок теперь несколько меньше, чем прежде, и на нем несколько швов. Вы потеряли много крови и будете ощущать слабость.

Я увидел, как на ее покрасневшие глаза наворачиваются слезы, и вспомнил, что она не пролила ни одной слезинки, когда я лежал на улице, а она перевязывала меня.

– Полагаю, теперь меня отправят домой. – Так говорили на войне, когда ранение было слишком тяжелым, чтобы оставаться на фронте, но недостаточно тяжелым, чтобы умереть. – Когда меня выпишут?

– Еще рано говорить, Чарли. Вас привезли из операционной пару часов назад. Думаю, еще нет и часа ночи, – ответила она.

– Десять минут третьего, – сказал Фредди. – Нам предстоит долгая ночь. Вам надо поспать, если сможете, старина.

– Он уснет, когда ему дадут морфия, – сказала Адриана, когда в палате появилась медсестра со шприцем в руке.

Я проснулся и увидел у своей кровати Конан Доила. Я уже легко поворачивал голову, поэтому увидел его. Через окно лился солнечный свет. Сэр Артур читал газету. Я огляделся кругом и увидел, что нахожусь в маленькой комнате, где нет других пациентов. На столе у стены стояли подносы с инструментами и лекарствами.

– Который час? – спросил я.

Он опустил газету.

– Мальчик мой! Вы проснулись! – сказал он. Затем вытащил из кармана часы и раскрыл их. – Четверть четвертого, Чарльз, пятница.

– Пятница, двадцатое?

– Да, январь двадцать второго года, Чарльз. Вы спали недолго.

Внезапно я вспомнил, что пятница на этой неделе обладала для нас особым смыслом.

– А казнь? – спросил я. – Ее отменили?

Пожилой человек грустно опустил голову:

– Увы, Чарльз. Ее… это случилось незадолго до полудня. С сожалением должен сказать, никто этому не помешал. Однако, кажется, вы что-то заварили, Чарльз, – в вас стреляла Лиза Анатоль!

– Полагаю, это была Лиза, – сказал я. – В общем-то, я с ней незнаком – не уверен, что это – именно она, но это была та самая женщина, за которой я ехал вчера.

– О, это была именно она. Ее уже арестовали, – бодро сказал он. – Ее поймали сегодня утром – она бродила по набережной Темзы в Кингстоне. Говорят, она замерзла чуть ли не до смерти. – Он словно радовался, говоря это.

– Она объяснила, почему стреляла в меня?