Врата изменников

Будь то трагическая весть, раскрывавшая причину смерти его жены и пошатнувшая его доверие к ней, это, возможно, и привело бы его к мысли о самоубийстве. Но тогда Чэнселлор осуществил бы это спустя какое-то время, в одиночестве и, возможно, в ночной час. Он не стрелялся бы в присутствии суперинтенданта полиции, если, конечно, тот не принес ему какую-то особенно роковую для него новость или же ордер на арест и не был готов немедленно принять меры, не позволяющие Лайнусу скрыться от руки закона.

Могли быть и другие объяснения, но никто в своих догадках не шел дальше утверждения, что Сьюзен была убита, а Чэнселлор виновен в этом.

– Почему? – повторила Зенобия с нарастающим волнением, умоляюще глядя на Шарлотту. – Что она сделала такого, чего он не мог простить ей? Он любил ее, я клянусь. Возможно, это был… – она мучительно перевела дух, словно у нее перехватило горло, – …другой мужчина?

Миссис Питт догадалась, чего боялась ее посетительница, и теперь отчаянно пыталась найти ответ, который не стал бы для нее ударом. Но лгать было бесполезно.

– Нет, – сказала она быстро. – Нет. Не было другого мужчины. Вы правы, Нобби, они любили друг друга, каждый по-своему. Пожалуйста, прошу вас… – Шарлотта указала гостье на ближайший стул. – Мне кажется…

– Что?

– Я хотела сказать, что не стоит вот так, официально, стоя друг против друга на этом ковре, обсуждать столь важные вещи…

– Важные? – робко переспросила мисс Ганн.

– Человеческие чувства – это всегда очень важно.

Нобби неохотно села на самый краешек стула. Хозяйка дома тоже опустилась напротив, но чуть поодаль, и уселась поудобней.

– Вы знаете причину, не так ли? – требовала ответа Зенобия. – Суперинтендант Питт не мог не сказать вам. Я помню, что вы были небезразличны к работе вашего мужа… Например… – Тут мисс Ганн оборвала себя. – Скажите, прошу вас, вы знаете, почему мистер Чэнселлор убил Сьюзен?

– Да, муж сказал мне, – призналась Шарлотта.

– Тогда скажите же, прошу вас! Для меня это так важно!..

Глядя на взволнованное, полное ожидания лицо этой женщины, Шарлотта испугалась, что ее ответ, хотя и совсем не тот, которого Нобби так страшилась, будет для нее не меньшим ударом.

– Он сделал это потому, что узнал: она предала его, изменила, – как-то особенно серьезно сказала миссис Питт. – Нет, нет, не с мужчиной! И не так, как принято считать, говоря о супружеской измене. Она восприняла чужие идеи. Для Лайнуса это оказалось особенно невыносимым. Он понял, что это немедленно станет известно всем, ибо Сьюзен была намерена отказаться от дальнейшей поддержки его планов и идей. Несомненно, за нею последовала бы и ее семья банкиров, которая всегда прислушивалась к ее мнению. А это не могло не получить огласку. – Шарлотта посмотрела на бледное лицо своей собеседницы. – Вы ведь знаете, миссис Чэнселлор была одной из самых горячих сторонниц идей мужа. А теперь все должны были узнать, что это не так. Начались бы кривотолки, домыслы…

– Но если она… думала иначе…

Мисс Ганн попыталась выразить что-то мучившее ее, но слова ускользали, а мысли казались не стоящими того, чтобы произносить их вслух, ибо это были прописные истины, нечто само собой разумеющееся. Замужняя женщина должна быть предана супругу и не только поддерживать его во всех его идеях, но и глубоко проникнуться сознанием тех обязательств, которые несет каждый из них; она полностью разделяет его суждения во всех сферах его деятельности – будь то наука, философия, политика или финансы. И конечно же, замужняя женщина не могла претендовать на право собственного голоса, поскольку ее интересы всегда представлял муж. Этот вопрос не обсуждался даже за семейным столом. Любой подобный вызов обществу считался нарушением неписаных законов, которых неуклонно придерживались обе стороны даже в браке без любви. И тем более – в счастливых браках.

– Для Сьюзен же это стало долгом совести, – пояснила дальше Шарлотта. – Она невольно, вопреки себе, оказалась нелояльной по отношению к мужу. Я однажды видела, как она пыталась переубедить его. Он просто ее не слушал, ибо не допускал и мысли, что она может думать иначе. Одному богу известно, сколько раз она пыталась…

У Зенобии был такой вид, будто это она понесла тяжелую утрату. Потрясенная, с отсутствующим взглядом, мисс Ганн, казалось, ушла глубоко в себя. Поднявшись, она даже пошатнулась.

– Да, да, конечно. Я знаю, что Сьюзен никогда ничего не сделала из недобрых побуждений или по легкомыслию. Благодарю вас, но мне… пора. Я должна нанести еще несколько визитов.

Встревоженная миссис Питт едва удержалась, чтобы не спросить, хорошо ли она себя чувствует, но поняла, что душевные раны лечит лишь время. В этом никто не может помочь. Она что-то сказала на прощание и смотрела, как Нобби, держась неестественно прямо, но неуверенно ступая, пересекла холл.