Врата изменников

– Я прекрасно понял, что вы имеете в виду, – подбодрил его коронер. – Это вы обнаружили, что он мертв. И я не «милорд». Так обращаются только к судьям. А я лишь коронер, и когда вы обращаетесь ко мне, то подойдет просто «сэр». Продолжайте. Может быть, вам лучше начать с самого приезда сэра Артура в клуб? В каком это было часу? И когда вы его увидели? Как он выглядел, как держал себя? Отвечайте последовательно на каждый вопрос.

Хорас Гайлер растерялся. Он уже позабыл, какой вопрос был первый, а какой второй.

– Когда приехал сэр Артур? – напомнил следователь.

– Ах, да! Ну, он приехал сразу после ланча, значицца, примерно в четверть четвертого дня, сэр, или около того. И, на мой взгляд, он выглядел оч’хорошо, но теперь я понимаю, что это не так и он чувствовал себя паршиво. Я хочу сказать, что он, наверное, был ужас как расстроен чем-то…

– Вы не должны нам сообщать, что думаете сейчас, мистер Гайлер. Только то, как все было тогда. Что сказал вам сэр Артур? Не припоминаете? Ведь прошло всего пять дней.

– Наскока помницца, сэр, он просто сказал «добрый день», как всегда. Это был очень любезный джентльмен. Не то, что некоторые. А потом он прошел в зеленую гостиную, сел и, значицца, стал читать газету про себя – я думаю, это была «Таймс».

В зале послышались шевеление и приглушенный одобрительный говор.

– Он приказал принести что-нибудь выпить, мистер Гайлер?

– Не сразу, сэр. Через полчаса он приказал подать большой стаканчик бренди лучшего сорта – «Наполеон», вот чего он хотел.

– И вы подали?

– Ну, естессно, подал, сэр. Но я, естессно, не знал, – добавил официант невесело, – что сэр Артур был тогда сильно расстроен и не в себе. Мне-то казалось, что он в себе. И даже очень. И он совсем не казался расстроенным. Просто сидел и читал газету и что-то бормотал, словно не соглашался.

– Он сердился или был огорчен?

– Нет, сэр, – покачал головой Хорас, – он просто читал, как другие джентльмены. Естессно, вид у него был серьезный. Но ведь так всегда у джентльменов. Чем важнее джентльмен, тем он, значицца, серьезнее. А ведь сэр Артур был из Министерства иностранных делов…

Коронер омрачился лицом.

– А вы знаете, о чем он читал и почему был такой серьезный?

– Нет, сэр, я не был около него и не знаю. Я же должен был обслуживать и других джентльменов, а их было много.

– Разумеется. И сэр Артур выпил только одну порцию бренди?

Вид у Гайлера стал совсем нервным.

– Нет, сэр. Боюсь, он пропустил несколько стаканчиков. Точно сколько – не могу припомнить, но по крайней мере шесть или семь. Вместе они тянули на полбутылки. Но я не знал, что он не в себе, иначе бы я ни за что не притащил ему все эти порции. – Лицо у него было таким несчастным, словно все произошло и по его вине, хотя он был просто официантом и навлек бы на себя сильное неудовольствие, а возможно, и потерял бы должность, если бы отказался обслужить посетителя в соответствии с его пожеланиями.

– А сэр Артур находился в нормальном состоянии все это время? – спросил следователь, едва заметно нахмурившись.

– Да, сэр, насколько я мог видеть.

– Неужели? А когда вы подали ему последнюю порцию, не припоминаете?

– В половине седьмого, сэр.

– Как вы точны!

– Да, сэр. Это из-за джентльмена, который попросил напомнить ему, что они условились вместе пообедать, вот я, значицца, и запомнил точно.

В зале стояла мертвая тишина.

– И когда вы потом увидели сэра Артура?

– Ну, я несколько раз проходил мимо с другими заказами, значицца, но ничего не замечал, потому что он вроде как спал. Конечно, теперь я жалею, что не подошел сразу – вид у него был нехороший, глаза закрыты и лицо красное.

– Вы ни в чем не виноваты, – ласково сказал коронер, и жизнерадостное выражение совсем покинуло его лицо. – Даже если бы вы знали, что ему стало плохо, и вызвали врача, к тому времени, как тот прибыл бы, уже мало что можно было сделать.

На этот раз в зале послышался шорох. Мэтью, сидевший рядом с Питтом, тоже заерзал на скамье.

Официант взглянул на следователя с проблеском надежды.

– Он был один из самых лучших джентльменов, – сказал он скорбно.

– Уверен, что так. – Но коронер не собирался развивать эту тему. – А сколько было времени, когда вы заговорили с сэром Артуром, мистер Гайлер, и поняли, что он мертв?

Хорас глубоко вздохнул.

– В первый раз, когда я проходил мимо, я подумал, что он спит, как я уже говорил. Джентльмены, которые, значицца, принимают днем много бренди, случаецца, и засыпают, и их бывает сильно трудно разбудить.

– Совершенно верно. Но когда это было, мистер Гайлер?

– Да примерно в половине восьмого. И я подумал, что если он хочет пообедать, так уже время, чтобы я его записал на столик.

– И что вы сделали потом?

Уже четверть часа все в зале сидели не шелохнувшись. Не было ни звука, только иногда поскрипывали скамьи или раздавался шелест юбок двух-трех присутствующих женщин. Теперь же слышалось только сдерживаемое дыхание.