Врата изменников

Суперинтендант ответил таким же прямым и вызывающим взглядом. Больше объяснений не требовалось. Они с Телманом были людьми из совершенно разной среды и придерживались разных жизненных ценностей. Томас был родом из сельской местности и питал врожденное уважение и даже любовь к дворянам-землевладельцам, которые создали и сохранили мир, в котором он родился, и к тем, кто лично, как сэр Артур, так много ему дал. Инспектор же происходил из городских низов, вырос в бедности и среди бедных, а потому ненавидел тех, кто из-за своего происхождения был богат, и считал всех богачей бездельниками. Они ничего не создавали и только брали, не возмещая. Общей у них с Питтом была только преданность полицейскому делу, но на данном уровне такой преданности было достаточно, чтобы они совершенно ясно понимали друг друга.

– Да, мистер Питт, – сказал Телман и, сдерживая улыбку, повернулся на каблуках и ушел.

Примерно через полчаса помощник комиссара полиции Джайлс Фарнсуорт вызвал суперинтенданта к себе. Его записка была написана в таком тоне, что следовало подчиниться немедленно, и Томас, наняв кеб на Боу-стрит, поехал на набережную, в Скотленд-Ярд для доклада.

– А, – взглянул на Питта Фарнсуорт, оторвав взгляд от стола, когда тот вошел. Он подождал, когда пришедший закроет дверь, и продолжил: – Это дело в Министерстве по делам колоний. Что вам удалось узнать?

Томасу не хотелось признаваться, как мало он успел.

– На первый взгляд все эти люди безупречны. Кроме, возможно, Гарстона Эйлмера. – Питт видел, как лицо Джайлса оживилось, но сделал вид, что ничего не замечает. – Этот человек питает некоторую слабость к мисс Аманде Пеннеквик, но, очевидно, не взаимно. Он на редкость некрасив, а она необычайно привлекательна.

– Такое нередко случается. – Фарнсуорт был явно разочарован. – Но в этом вряд ли есть что-нибудь подозрительное, Питт. Это просто одна из житейских проблем. Некрасивость, даже безобразие еще никому не мешали влюбляться в красивых. Иногда это причиняет большое страдание, но это трагедия, а не преступление.

– Однако трагедия является источником очень многих преступлений, – ответил Томас. – Люди по-разному реагируют на боль, особенно когда она вызвана попыткой достичь недостижимого.

Начальник взглянул на него со смешанным выражением недовольства и пренебрежения.

– Можно стащить пирог с мясом или алмазное ожерелье, но нельзя украсть или присвоить любовь женщины. И мы говорим о мужчине, который не опустился до того, чтобы красть.

– Ну, конечно, любовь украсть нельзя. – Суперинтендант тоже почувствовал раздражение. – Но иногда можно купить ее – или же ее очень искусную подделку. Он не первый из некрасивых мужчин, который может на это пойти.

Джайлсу не хотелось с ним соглашаться, но пришлось. Он достаточно хорошо знал жизнь, чтобы спорить.

– Продать немцам информацию, чтобы иметь возможность покупать ей подарки, или что ей там заблагорассудится? – неохотно согласился он. – Ладно. Проверьте этот вариант. Но ради бога, Питт, будьте осмотрительны. Очень возможно, что он просто порядочный человек, который полюбил не ту женщину, которую следует.

– Я обдумываю также вариант, что эта мисс Пеннеквик может иметь германский интерес и скорее, чем Эйлмер, склонна продавать информацию, которую, возможно, вытягивает из него в обмен на свою благосклонность. К сожалению, другим, более подходящим объяснением мы не располагаем.

Фарнсуорт пожевал нижнюю губу.

– Разузнайте о ней все, – приказал он. – Кто она, откуда, с кем видится.

– Я уже дал Телману это задание.

– Телман тут ни при чем. Сами этим займитесь, – нахмурился помощник комиссара. – А где вы были вчера, Питт? Вас никто не видел целый день.

– Я уезжал в Хэмпшир на похороны близкого человека.

– А я думал, что ваши родители давно умерли? – В вопросе послышался вызов, а не только любопытство.

– Да, они умерли. Хоронили человека, который относился ко мне как к родному сыну.

Ясные синие глаза Фарнсуорта смотрели на Томаса очень жестким взглядом.

– Неужели? – Он не поинтересовался, кто этот человек, его лицо было непроницаемо. – Вы как будто присутствовали на заседании в связи с сэром Артуром Десмондом. Не так ли?

– Да.

– Но почему? – вздернул брови начальник Питта. – Ведь там все ясно. Это трагично, когда человек его социального положения так кончает, но болезнь и возраст не делают скидки на личное достоинство. Оставьте это дело в покое или только вред принесете.

Томас молча, пристально смотрел на него. Джайлс принял его удивление и гнев за непонимание.

– Чем меньше об этом будут говорить, тем меньше обо всем будут знать. – Его раздражало тугоумие Питта. – Пусть это печальное дело не станет предметом досужей болтовни для его друзей и близких, тем более – для широкой публики. Надо предать забвению все, чтобы мы вспоминали его таким, каков он был, прежде чем у него возникла эта навязчивая идея.

– Навязчивая идея? – переспросил суперинтендант. Он знал, что в разговоре с шефом ничего не прояснится, но не смог совладать с любопытством.