Врата изменников

Томас шел быстрым пружинистым шагом, ничего не замечая вокруг. Он получил от Энстратера то, что хотел. Сэр Артур Десмонд не был безумным; просто он кого-то встревожил, испугал, кому-то очень не понравился. Сам генерал был порядочным человеком, случайно попавшим в водоворот событий, в которых ему не под силу было разобраться. Никогда еще этому человеку не доводилось выбирать между двумя видами лояльности, которые были явно не в ладу одна с другой. Необходимость переоценки ценностей, таких понятий, как дружба и доверие, были невозможны для него без глубоких моральных потрясений, и вполне понятно, почему он старался избегать подобных ситуаций.

Подтверждений тому, что узнал Питт, практически не было, были лишь собственные умозаключения. Но теперь он мог в какой-то степени привести в порядок свои расстроенные чувства. В его глазах сэр Артур был реабилитирован… во всяком случае, пока.

Следующий свой визит Томас нанес достопочтенному Уильяму Осборну, который показался ему полной противоположностью генералу Энстратеру. Он согласился принять суперинтенданта лишь во второй половине дня у себя дома в Челси. Это был роскошный особняк с садом недалеко от набережной Темзы, на тихой зеленой улочке. Осборн встретил Томаса с едва сдерживаемым раздражением. Было ясно, что вечер у него занят. Он торопился и поэтому не скрывал своего неудовольствия.

– Не знаю, чем я могу вам помочь, мистер Питт, – сразу же сказал хозяин дома, встретив гостя в своей библиотеке. Сам он не сел и не предложил гостю стул, и это говорило о том, что визит должен быть коротким. – Я рассказал об этом прискорбном деле все, что знаю, еще на предварительном дознании. Все имеется в протоколе. Больше мне добавить нечего, а обсуждать эту тему снова у меня нет желания.

– Вы сказали, что сэр Артур Десмонд в последнее время позволял себе некие странные высказывания, – заметил Томас, с трудом держа себя в руках.

– Как я уже сказал, мистер Питт, это вы найдете в протоколах допроса. – Осборн стоял на голубом турецком ковре, покачиваясь с носков на пятки. Томас подумал, что его можно было бы назвать худшей копией Юстаса Марча.

– Вы не могли бы сказать мне, что это были за высказывания, сэр? – спросил он, глядя прямо в лицо хозяину дома и стараясь, чтобы его голос был как можно более спокойным и вежливым.

– Мне не хотелось бы повторять их, – возразил Осборн. – Они нелепы и никому не делают чести.

– Мне очень важно их знать, – настаивал Питт.

– Почему? – Осборн вопросительно вскинул свои невыразительные брови. – Десмонд мертв. Разве так уж важно сейчас, какую чушь он порол в последние месяцы перед смертью?

– Поскольку Десмонд мертв, он не может взять свои слова обратно. – Суперинтендант вдруг понял, что поторопился, и попытался скрыть свою оплошность улыбкой. – Остались люди, честные и уважаемые, которые предпочитают не называть себя, но на их имена, намеренно или случайно, брошена тень. Я уверен, вы понимаете, о чем я говорю, сэр. Мистер Фарнсуорт… – Томас с особым ударением произнес это имя, – обеспокоен этим обстоятельством… – Дальше он предпочел не продолжать для большей убедительности.

Уильям уставился на него немигающим тяжелым взглядом.

– Почему, черт побери, вы сразу этого не сказали? К чему эдакая скромность?

У Питта екнуло сердце. Осборн понял намек. Ложь удалась. Он решил, что в лице нежданного гостя видит перед собой члена тайного братства «Узкий круг».

– Привычка быть осторожным, – скромно ответил суперинтендант, и это не было ложью. – Она становится натурой.

– Что ж, это не так уж плохо, – согласился его собеседник. – Да, неважные дела. Разумеется, несчастный наговорил немало глупостей. – Его лицо было напряженным, а губы сжаты в тонкую линию. – Никакого воображения, совсем никакого. Неплохой малый, но типичный буржуа. Ни капли практичности. Благонамеренный дурак порой опасней десятка злодеев, которые знают, что почем. – Он бросил мрачный взгляд на Питта.

Томас понял, что Уильям все еще не избавился от подозрений. Он, видимо, понимал, что его гость – не тот материал, из которого строится Круг. Ведь он не джентльмен и не верный исполнитель.

Что ж, он угадал, подумал суперинтендант. Первую карту разыгрывать не стоит, а вот о второй следует подумать.

– Я вполне с вами согласен, – признался он, и это было правдой. – Дурак с благими намерениями может быть очень опасен, если дать ему волю. Нередко он способен погубить многих. По злому ли умыслу или случайно.

Осборн казался пораженным – очевидно, не думал, что Томас согласится с ним. Он буркнул что-то под нос, а потом заговорил:

– Значит, вы понимаете меня, сэр… – Он вдруг остановился. – Скажите конкретно, что вы хотите узнать и кому грозит опасность от этой злосчастной болтовни?

– Я предпочел бы не называть имен, – скромно заметил Питт. – Если честно, я и сам их толком не знаю. Понимаете, в целях секретности мне многого не говорят.