Врата миров. Дилогия

Мы спускались вместе, все ниже и ниже, и мое сердечко стучало от страха. Хотя совсем недавно я была уверена, что разучилась испытывать страх. Снова я оказалась в полутемных коридорах матросской палубы. Тускло мерцали лампы, подрагивал корпус, пахло сырой тканью и немытыми телами. Юный капитан постучал в неприметную дверь. Я была уверена, что окажусь в матросском кубрике, но нам отворили два до зубов вооруженных воина. Этих двоих я узнала по описаниям и в первый миг отшатнулась.

Рыцари Плаща! Нелюдимый, закрытый орден, запрещающий своим адептам иметь семью, связывать себя любыми долговыми и имущественными обязательствами. Рыцари Плаща нанимались в охрану к любым правителям и монархам, и часто случалось, что вчерашним приятелям приходилось скрещивать клинки. Однако кодекс их ордена пресекал всякий намек на дружбу.

Я слышала, что ежегодно тысячи обедневших дворянских семейств пытались сплавить туда своих отпрысков, они съезжались из дальних уделов Зеленой улыбки в Нормандию, где под покровительством местных герцогов процветало самое мрачное учебное заведение Европы. Далеко не каждому отцу удавалось пристроить своего мальчика, даже с учетом высокой платы за поступление. Странным образом, а может, вполне естественно, но отцы ордена предпочитали обнищавших дворян, которым нечего было терять.

В дальнейшем всякая связь с родными прерывалась, ученик надевал маску, выбирал псевдоним, герб и любимое оружие.

Старшая наставница Черной пагоды говорила мне, что и в провинции Чурья при дворе магараджи служат четверо рыцарей Плаща. Кровавый деспот не мог доверять даже сикхам, он покупал безлицых наемников на Зеленой тверди…

Рыцари Плаща, естественно, не участвовали в бою, они всегда находились здесь, охраняя главное сокровище — потайную лестницу, ведущую в нижний трюм. Капитан подал мне руку и повел еще ниже. Он взял с собой лишь слабую закрытую лампу и сделал мне знак, чтобы я держала рот на замке.

Меру песка я молча смотрела. Здесь полагалось хранить емкости с водой, мешки с балластом, запасной такелаж и многое другое. Но нижний трюм был абсолютно пуст.

Почти пуст.

К могучему килю серебряными нитями было пришито или, вернее сказать, прибито нечто, похожее на скелет рыбы Валь. Опустившись еще ниже, я поняла, что это вовсе не скелет и не рыба. Мои волосы встали дыбом и начали искрить. Между пальцами капитана тоже проскакивали молнии. Мне вдруг показалось, что кроме мощных шпангоутов и просмоленных настилов я различаю что-то еще, что-то совсем другое.

Словно в корпусе открылась трещина, и оттуда неудержимо перло вязкое, пористое тесто иного, вывернутого, Плоского мира…

— Что это? — одними губами спросила я.

— Это Трехбородый демон, я поймал его в Гиперборее.

Оболочка демона постоянно двоилась, троилась, то наливаясь цветом и плотью, — тогда он походил на распластанную рыбу, то практически растворяясь в небытии. Коварная тварь колебалась между двух миров, но сбежать ей мешали двое волхвов и серебряные заговоренные гвозди, вбитые в бороду.

Нельзя сказать, что демон обладал человеческими чертами лица, у него не было ни глаз, ни ушей. То, что иногда становилось головой, имело три подбородка и три полупрозрачные бороды. Нижняя борода, словно состоящая из сияющих зарниц, была накрепко прибита к килю. Песчинку спустя в бесе расплывались все знакомые черты, он плавился яростной волной, он метался, как детский воздушный змей мечется в облаках, он лязгал зубами и царапал когтями свои заколдованные путы. Тогда вокруг его верткого тела вспыхивали багровые молнии, ткань сущего с хрустом начинала рваться, расщелина росла…

Но ее тут же запирали.

Один из волхвов непрерывно творил заклятия, сидя в головах у связанного беса, другой — клал поклоны, сидя на пятках. Между ними стояла деревянная колода с грубо вырезанным бородатым, гневным лицом.

— Это их бог Сварг. Мы наняли руссов, — прошептал мне в ухо капитан. — Их волхвы надежнее и сильнее прочих. Это оказалось дьявольски непросто — найти настоящих волхвов, поклоняющихся Сваргу. Они помнят, как сделать, чтобы демон не ускользнул в Плоский мир. Ты спрашивала, зачем мне столько золота? Почти треть добычи увезут с собой они.

— Так он умрет? — Внезапно мне стало жалко дивное существо, силой магии способное держать в воздухе целый корабль.

— Они все умирают в неволе. Их существование похоже на пляску акул: пока Трехбородый летит — он жив.

— Ты… ты расскажешь мне, как ты его поймал? — спросила я, вдохнув соленый чистый воздух верхней палубы.

— А ты… — Он прочел в моих глазах мой ответ, беззвучно рассмеялся и спросил другое: — Что мне сделать, чтобы ты осталась со мной?

— Я не могу остаться с тобой, но… спустя три года ты можешь найти меня в стране народа раджпура. Я непременно вернусь туда.

— Я — тоже, — прошептал он.

Я не подпустила его к себе, пока не приняла ванну. Затем я натерла тело маслами, выщипала лишние волосы и сотворила три молитвы. Я благодарила духов Леопардовой реки, я пела гимны трехглазому Шиве и его могучему сыну Ганеше, я поклялась Матерям-волчицам, что вернусь.