Врата небес

— Ваше высочество, — сказал он, немного помолчав.

— Что?

— Тогда, с лезвием у вашей шеи… Я бы не смог.

— Я знаю. Но в следующий раз — сможешь.

— Вы доверяете мне, ваше высочество? Я действительно стал самым приближенным к вам слугой?

— Да, — кивнула принцесса. — Конечно, да. Я же говорила тебе.

— Я подвел вас. Я не привел к вам ни Вельха, ни Ферэлли.

— Ты нашел их… Потом расскажешь как, — главное, что ты их нашел. И был свидетелем того, как Даниэль ломал эту свою кость…

Она внезапно усмехнулась.

— Надо же, мой Даниэль, как я недооценила тебя. — Принцесса потянулась и улыбнулась мечтательно и светло. — Мой Даниэль, ты разъярился, чего я от тебя никак не ожидала. Ты не разревелся, не превратился во всхлипывающую размазню, которая более подходила твоему прежнему характеру, а наоборот, впервые проявил себя как мужчина. Ты уничтожил все центральные улицы, примыкающие ко Дворцу, кроме тех, которые были защищены от любых стихий, включая бешенство огня. Полтора десятка ни в чем не повинных людей погибло в огне, да и то лишь по счастливой случайности.

Ты заставил встрепенуться весь Конклав, и только отец не участвовал в этом светопреставлении, понимая, что справятся и без него… но тем самым укрепляя неверие толпы; и эта толпа, напуганная, провонявшая дымом и усыпанная гарью, кое-где неплохо обожженная, затоптанная сама собой, ужатая в давке, теперь, когда все кончено, стоит под окнами Дворца и умоляет меня не обращать внимания на досадный инцидент и продолжать праздник! — Она всплеснула руками, совсем как задорная девчонка, празднующая сдачу школьного экзамена. — О Боги, как все хорошо получилось! Ты понимаешь, Нож, все вышло даже лучше, чем я могла ожидать!.. — Она рассмеялась смехом счастливой свободной птицы.

— Потому что он остался в живых? — безлико, с неявной мрачной усмешкой, спросил Нож.

Катарина медленно, лукаво и чувственно улыбнулась:

— Потому что я убила его мать и уничтожила его семью. А он не атаковал… потому что все еще любит меня. И потому что я знаю — это еще не один раз поможет мне.

Нож кивнул, помолчал и спросил уже другое:

— Вы до сих пор не рассказали мне и десятой части ваших планов. Почему?

— Потому что у нас было мало времени, — удивленно ответила она. — И ты ни разу не спросил.

— Спрашиваю.

Катарина легко пожала плечами, и Ножу показалось, что, если б не это роскошное платье, она свернулась бы в кресле, как дитя или котенок, поджимая ноги под себя.

— Вся проблема в людях, — сказала она, спокойно улыбнувшись. — Есть несколько людей, которые слишком много узнали за прошедшие пять лет и теперь, представь себе, могут мне помешать. Если, конечно, пойдут навстречу любезному Краэнну дель Грасси. Но это так, мелочь: до вывертов его воспаленного сознания мне нет никакого дела, это лишь последняя дань игре, которую мы ведем с ним вот уже пять лет…

Истинными целями сидящей перед тобой твари являются последовательно: вполне законное превращение в императрицу, затем захват власти во всей Империи и, наконец, начало нового века в существовании как государств, так и рас. Я собираюсь основательно перетряхнуть Империю и весь континент. Меня раздражает застой. И еще я хочу непререкаемой, неоспоримой и бесконечной власти.

Нож, лицо которого неуловимо изменилось при этих словах, неожиданно открыто улыбнулся.

— Интересно, — только и сказал он.

— Что тебе интересно?

— Вы не боитесь Богов, ваше высочество?

— Я призову их себе на помощь. Милосердная Элис разве может не откликнуться на возможность стать высокой Покровительницей новой Империи? Иметь по храму в каждой крепости или городе, в каждом форте или поселке? А суровый Радан? Разве ему не понравится, когда в заветы справедливости и чести, которые, между прочим, создавались два с половиной века назад практически с его слов, станут знаменами новой Империи для всех и навсегда?

— Как же Брадалл, Алмар? Как же Темный Владыка и Жестокий Тармаамрат? Как же Прекрасная Ардат? — негромко спросил Нож.

— Договоримся и с ними, — равнодушно ответила принцесса. — Империя будет большой. И по крайней мере хотя бы первое время мне не будет скучно.

Нож замолчал, и молчал, неподвижно восседая в своей испещренной бликами темноте. Он молчал до той поры, пока створки не распахнулись, и ему не пришлось шагнуть у принцессы за спиной, неслышно и незримо, в серебристый свет террасы, подле которой ее высочество дикими криками счастья приветствовал наконец-то дождавшийся народ.

Серебро окутало ее непередаваемо-нежным сиянием, в котором та самая пыльца начала переливаться, танцевать в лучах света вокруг Катарины, и сиять.

Она медленно шла вперед, непередаваемо прекрасная, застенчивая и взволнованная, и все сто семьдесят тысяч собравшихся здесь существ молчали, не в силах отвести от инфанты взгляд.

А затем загрохотала музыка, разинули пасти иллюзорные Драконы, расцвели невиданные цветы, земля и небо раскрасились в невообразимые праздничные цвета.

Торжество совершеннолетия наследной принцессы началось.

15