Врата ночи

— Как сейчас в главк приедем, — сказал он чуть погодя, — сиди у меня в кабинете. Я с начальством буду объясняться. Потом она тебя заберет. Я ей сам скажу.

Мещерский смотрел в окно. Чувствовал во всем теле слабость, изнеможение и боль. И вместе с тем странное облегчение. Он не спросил, кого Никита подразумевает, говоря «она». Это было просто лишнее — спрашивать.

Глава 31 ПРЕДМЕТ

О событиях ночи Катя узнала ровно в девять утра. Никита пришел и сказал. И Катя медленно опустилась на стул.

— Где-нибудь минут через тридцать зайди. Мы с Сережкой кое-что обсудим, и ты его заберешь. Его тачку пока осматривают, я вам дежурную дам. Отвезешь его домой. — Никита хмыкнул. — Уберешь его с глаз моих, иначе я за себя не ручаюсь. Поняла?

— Да, — прошептала потрясенная Катя. — Поняла.

— И еще одно... Твой муж, Сережкин приятель... Где он был вчера в промежутке между половиной десятого и половиной одиннадцатого?

Катя молча смотрела на Колосова.

— Дома. Со мной, — сказала она. — И позже тоже.

Всю ночь.

Никита тяжело вздохнул. Катя не поняла: то ли ответ ее его категорически не устраивал, то ли... Она солгала: Кравченко дежурил сутки при особе своего работодателя. О происшествии он еще ничего не знал.

— Ладно, выяснили. — Никита двинулся к двери. — На конституции клясться не надо.

Ушел. А Катя точно прилипла к стулу. Новости снова обрушились, как кирпич на голову. Сережка, бедный... Что он пережил... Какой ужас... Нет, но надо же так безумно, глупо, по-мальчишески, так безответственно себя вести! Да он просто ненормальный! А если бы...

Поначалу о том, что произошло новое убийство, Катя даже и не думала. Все ее мысли были сосредоточены на Мещерском, его душевном состоянии и том опасном положении, в котором он очутился. Но вот...

«Боже, — словно молния сверкнула в ее мозгу, — Абдулла Алагиров убит! Боже мой...»

И она внезапно вспомнила тот день в музее. Как этот парень смотрел на... Катя вытряхнула содержимое сумочки на стол — среди косметики, ключей, расчесок, пудреницы и прочей необходимой и суетной женской ерунды ворохом рассыпались бумаги из ее блокнота: визитки, листы записных книжек. Она лихорадочно искала телефон Янины Мелеску. Нашла. Набрала номер. Гудки — долгие, протяжные. Никого.

Телефон без адреса. «Они, конечно, будут теперь ее допрашивать. Они всех будут. И ее в том числе, — думала Катя. — Никита будет, следователь прокуратуры. Но это произойдет через несколько дней. Пока до Никиты дойдет, что... А может, он вообще не обратил внимания на мои слова в отчете насчет этого мальчика и художницы. А я тем временем должна успеть сама...»

Она зажала в кулаке клочок картона с телефоном — это был обрывок сигаретной коробки. Ничего, дело несложное, сама все разузнаю. Можно тишком подкатиться к знакомым сотрудникам розыска, попросить быстро «прокрутить» номер по ЦАБу. Выяснить адрес. И если Янина не будет отвечать, самой наведаться в студию, на работу к ней, узнать, где она живет...

Катя смотрела на клочок картона, а видела Алагирова. Боже, да что же это? Почему? Такой молодой... Как же это возможно, чтобы жизнь обрывалась так дико, жутко, внезапно? Колосов был скуп на подробности, но даже от того, что он рассказал о смерти Алагирова, у Кати похолодело все внутри. Она снова вспомнила музей. Как он терпеливо ждал Янину Мелеску. Там, в своем углу на банкетке. Ждал покорно и вместе с тем настойчиво... «Приезжайте с Сергеем ко мне в Нальчик», — вспомнила она. И еще вспомнила, как он сказал: «Когда меня не станет...»

Что это было? Смутное предчувствие? Или он знал о чем-то, догадывался? Уже замечал за кем-то из тех людей, кто был с ним рядом, истинное лицо под маской...

«Да, — подумала Катя. — Если опираться только на голые факты, то убийство Алагирова перевело это дело в совершенно иную плоскость. В иное качество. И ощущение такое, что именно этого и добивался ОН, убийца, этой своей чудовищной демонстрацией. А что это иное, как не новая демонстрация? Только вот чего он хочет всем этим добиться? Неужели лишь того, чтобы окончательно запугать, запутать, замучить Сережку? Заставить его очутиться в роли подозреваемого? Постой, постой... То есть в своей собственной потенциальной роли, в роли человека, подозреваемого в убийстве. Но тогда получается, что... убийца догадывается о том, что он уже на подозрении. Точнее, что он попал в круг лиц, которых подозревают. — Катя приложила ладонь к виску. — Стоп. Опять фантазии. Так они тебя очень далеко заведут, дорогуша».

Но не думать так она уже не могла.