Врата Птолемея

— Если ты так стремишься оставаться в настоящем, — осведомилась она, с остервенением пытаясь проглотить комок в горле, — то почему ты так настойчиво принимаешь… его облик?

Мальчик нахмурился.

— Что-то у тебя сегодня воображение разыгралось, Китти. С чего ты взяла, что я принимаю чей-то облик? Я даже теперь, в ослабленном состоянии, могу выглядеть так, как пожелаю.

Он, не двигаясь с места, снова сменил облик: раз, другой, ещё и ещё раз, становясь все причудливее и кошмарнее, при этом сидя все в той же позе в центре круга. Под конец он сделался чем-то вроде огромного грызуна, толстого и пушистого. Грызун сидел, скрестив задние лапы, а передние возмущенно сложив на груди.

Китти и глазом не моргнула.

— Да, но обычно ты не разгуливаешь в образе гигантского хомячка, — отрезала она. — В конце концов ты всегда превращаешься в одного и того же смуглого мальчика в набедренной повязке. Почему? Потому что этот мальчик тебе не безразличен. Это очевидно. Это кто-то важный из твоего прошлого. И мне оставалось только выяснить, кто именно.

Хомяк лизнул розовую лапку и пригладил пучок шерсти за ухом.

— Я не собираюсь признавать, что в этих далеко идущих выкладках есть хоть капля правды, — сказал он. — Но мне все же любопытно. И что ты стала делать? Этот мальчик мог быть кем угодно.

Китти кивнула.

— Это правда. Вот как всё было. После того как мы расстались с тобой в прошлый раз, мне понадобилось поговорить с тобой снова. Всё, что я знала о тебе, было твоё имя — или одно из имен: Бартимеус. Это было не так уж много, поскольку я даже не знала точно, как оно пишется. Но я знала, что, если долго искать, рано или поздно я найду тебя где-нибудь в исторических записях. И когда я начала учиться, я всюду искала упоминания о тебе.

Хомяк скромно кивнул.

— Думаю, долго тебе искать не пришлось. Должно быть, упоминаниям о моих подвигах несть числа.

— Ну, вообще-то у меня ушёл почти год на то, чтобы найти хотя бы мимолетное упоминание. В библиотечных книгах то и дело упоминалось множество разных других демонов. Часто попадался Ноуда Грозный, африт по имени Чу, и ещё кто-то по имени Факварл тоже был известен в десятке разных государств. И вот наконец попался мне и ты — тебя мимоходом упомянули в примечании.

Шерсть на хомяке встала дыбом.

— Что-о? Ты в каких книжках смотрела? В ваших библиотеках, небось, все приличные труды изъяты! Мимоходом! В примечании!

И он ещё некоторое время что-то возмущенно бормотал себе в шерсть.

— Понимаешь, в чем проблема, — поспешно объяснила Китти, — тебя ведь не всегда называли Бартимеусом, так что даже когда о тебе рассказывали очень много, я просто не могла определить, что это ты. Но то примечание мне помогло, потому что в нем имя, которое я знала — Бартимеус Урукский, — было связано с двумя другими: Сакар аль-Джинни (так тебя звали в Персии, да?) и Ваконда алгонкинов. После этого упоминания о тебе стали попадаться мне немного… ну, в смысле, намного чаще. И мало-помалу дело пошло. Я сумела кое-что разузнать о твоих поручениях и приключениях и выяснила имена некоторых твоих хозяев, что было тоже весьма интересно.

— Ну, надеюсь, ты осознала, с кем имеешь дело! — сказал хомяк. Он всё ещё дулся.

— Разумеется! — сказала Китти. — Ещё как! Ты в самом деле беседовал с царем Соломоном?

— Ну да, ну да, так, немного потолковали, — буркнул хомяк. Однако, похоже, он всё-таки слегка смягчился.

— И всё это время, — продолжала Китти, — я обучалась вызыванию. Мой наставник был довольно медлителен, а я и того медлительней. Мне было страшно, но постепенно я дошла до той стадии, когда почувствовала, что, наверное, смогу вызвать тебя. Но я по-прежнему не знала ничего об этом мальчике, а это было жаль, потому что я понимала, как он для тебя важен. И тут вдруг я напала на след! Я узнала твоё египетское имя — Рехит — и через него вышла на волшебника Птолемеуса!

Она сделала паузу и торжествующе улыбнулась.

— Ну и что это тебе дало? — спросил хомяк. — У меня были сотни хозяев, и независимо от того, на чем были вычерчены их пентакли, на песке пустыни или на степном вытоптанном дерне, лютая, непримиримая вражда…

— Да-да! — Китти замахала руками, заставляя хомяка умолкнуть. — Я ещё не договорила. В одном источнике упоминалось о тесной связи между этим Птолемеусом и его рабами. Там говорилось также, что он умер ещё ребенком. Вот тогда мне и стало всё ясно. Тогда я и поняла, кому принадлежит твой излюбленный облик.

Хомяк деловито чистил коготь у себя на лапе.

— И какие же подробности, — непринужденно поинтересовался он, — сообщались в этом источнике об отношениях между джинном и мальчиком? Я чисто из интереса спрашиваю, сама понимаешь.

— Да немного говорилось, — призналась Китти. — На самом деле никаких подробностей там не было. По-моему, об этом Птолемеусе как человеке сейчас вообще мало что известно. Но некоторые его труды сохранились, насколько я понимаю. Там ещё упоминалось нечто под названием «Врата Птолемея», что бы это ни…