Врата Рая

— Знаете ли вы, как трудно получить приемлемую совместимость между человеческим ДНК и чужеродным вирусом? — противился я. — Это было сделано, но Скарлатти должен был адски вкалывать, чтобы добиться этого. И не в любом случае есть чужеродный вирус, даже когда процесс приживания направлялся для того, чтобы надежно повредить хозяина. У вирусов нет многофункциональной приспосабливаемости, и они не в состоянии действовать в клетках из другой жизненной системы.

— Биохимическое окружение человеческой клетки не является слишком чуждым с точки зрения вируса — даже вируса взятого из выделений некоторого мира, где жизнь никогда не выходила за ступень примитивного супа, — заметила она.

— Уверен, сказал я. — Биохимическая судьба гарантирует, что воспроизводящие молекулы, которые возникают в так называемых земноподобных окружающих средах всегда очень просты, и метаболический путь их построения также прост… но для созданного Наксосом вируса воспроизвести себя в человеческой клетке — это все равно, что китайскому крестьянину попытаться воспроизвести себя на Суле.

— Для того, чтобы убить, вирусу не следует чувствовать себя "как дома", — возразила она. Совершенно наоборот, в действительности. Многие вирусы обращаются со своими хозяевами довольно мягко. Хорошая практика. Немедленная смерть хозяина явится легким вымиранием для вирусов, которые нуждаются в бесконечной замене одного хозяина на другого. Очевидно, то, что случилось с наземной командой «Ариадны» явилось ошибкой, если вы сравните с земными вирусами, заражающими земных хозяев, или наксианскими вирусами, нападающими на наксианских хозяев. — Не вирусы, — лаконично вмешался Везенков. — Петля не давит холодом.

Он имел в виду то, что вирусы стремятся быть особой разновидностью, или по крайней мере ограниченными в ряду простейших видов. Мы не можем простудиться от удавки даже в пределах нашей собственной жизненной системы.

— Я сказала, что это была ошибка, — высказалась Ангелина.

— Ошибочным является только вранье, — заметил я. — Ты всего лишь защищаешь гипотезу от критики.

— Пищевое отравление, — сказал внезапно Зено. — Это имеет смысл, даже если они из тюбиков, как поступаем мы… но они были на поверхности и, может быть заразились из общего источника. Наверняка стерильного… но там могли быть токсины снаружи, которые и стали причиной произошедшего.

— Это достаточно легко проверить, — заметила Ангелина. — Пища приходила из какого-то источника, и какова могла быть его история?

— Канарейки, — вмешался Везенков. — И мышь.

— Это зацепка, согласился я. — Что случилось с животными? Они тоже умерли? А если так, то когда?

Минуту мы размышляли над этим. Никто не знал. Нет фактов. Мы проверили у Катрин д'Орсей, но она тоже не знала. Она, тем не менее, высказала мнение, что пища поступала из индивидуальных тюбиков, а не из общего источника, который давал возможность совершить двадцать одновременных нападений с помощью отравленной пищи.

Это поставило нас, как вы понимаете, перед драматическими гипотезами. Ошибавшиеся вирусы, из-за их повторной тщательной разработки, казались наиболее предпочтительными. В тайне, без сомнения, мы все рассматривали варианты чужаков, зловредных туземцев, уничтоживших всех землян телепатическими паразитами сознания, но никто не решался высказать подобное предположение вслух.

— Я все думаю об этом, — заметил я, тем более мне кажется, что этот таинственный убийца может подкрадываться к нам тоже.

Только это прекратило обсуждение. Я мог бы прийти к единственному мнению, но мы все разошлись, каждый со своими мыслями. Обсуждение казалось бесцельным. Мы все знали это достаточно хорошо. Существовала древняя легенда о Вратах Рая, медленно открывавшихся миру, со святым Петром, стоявшим там, чтобы сказать нам, что мы служили нашим желаниям и должны очистить первородный грех и можем теперь вернуться. Может быть Катрин д'Орсей чувствовала это хуже, чем остальные, но у нас всех это было — даже у Везенкова и Джесона Хармалла.

Мы не избегали опасности потому что мы знали, что змея все еще скрывается в засаде под деревом знания, и что это время мы должны потратить на свои маленькие хитрости. Вы не можете надеяться на жизнь в раю без того, чтобы заплатить соответствующую цену. Теперь вы можете?

Глава 7

"Земной Дух" был разновидностью подвижной консервной банки из-под сардин. «Ариадна» в противовес ему, была древним замком, где никто не жил за исключением горстки туристов и короля без королевства.

По своей планировке она была устаревшей и напоминала лабиринт. Это было странное место. «Это», конечно, было более правильным, чем «она» <в английском языке корабль традиционно женского рода>, я не мог думать об «Ариадне» как о корабле. Это был маленький мир.