Врата рая

— Извините, мы репетируем постановку для финального шоу, почему бы вам не присесть и не посмотреть, а после мы поговорим.

Шайлер и Оливер заняли места в темной аудитории. Центр Святого Мартинса — школа дизайна, расположенная в центральном Лондоне, управляла одной из самых престижных студенческих программ дизайна моды в мире. Йоркский Зал был сумасшедшим домом для студентов, которые готовились к зимнему показу, улей деятельности, поскольку молодые проектировщики бегали за кулисами с рулонами ткани, образцами марли и рулетками, закрепленными петлями вокруг их шей.

Шайлер выпила глоток кофе с взбитыми сливками и улыбнулась про себя, помня свое краткое столкновение с индустрией моды. Три года прошло с тех пор, как она была замечена в толпе в Дачезне и выбрана «девушкой Фарстворд». Она была серой мышью тогда, неспособной сказать и слова пугающей и красивой Мими Форс. Шайлер чувствовала привязанность к испуганной маленькой девочке, которой она когда — то была. Она выдержала худшее — ее мать, которая исчезла, наряду с Корделией и Лоуренсом, и расставание с Джеком в Египте, было самым трудным бременем, но Шайлер чувствовала себя более сильной, чем была. Любовь Джека сделала меня сильнее, думала она.

Театр был пуст, его закрывают от некоторых любопытных первых и вторых курсов, стремящихся видеть то, что у старших были свои дизайнерские рукава. Завтра ночью целый мир захочет увидеть последние представление из лаборатории и репортеры из популярной прессы, которым не терпится запечатлеть новую восходящую звезду.

Занавес разошелся, Тилли спрыгнула со сцены и подошла к Шайлер.

— Извините вы маленькая модель, мы говорим о размерах и внешности. Не могли бы вы пройтись для нас?

Шайлер засмеялась, чувствуя себя польщенной. Но прежде, чем онамогла ответить, ривлекательная амазонка — шесть футов высотой, скулы и густые темные волосы; экзотическое, дикое существо топало вниз по проходу на трехдюймовых каблуках.

— Класс! Жаль, труба была заблокирована, своего рода несчастный случай на Станции Юстона, нужно было вызвать такси.

— Гуч! Слава Богу! — Вопила Тилли, когда они обменялись экспансивными воздушными поцелуями.

Оливер подтолкнул Шайлер.

— Опасное положение, — сказал он с усмешкой.

— Олли? Что ты здесь делаешь? — спросила модель после слов Оливера.

— Блестящая была ночь, между прочим! Следующим утром у меня было колоссальное похмелье! — Оливер попытался объяснить, но ему также подарили безумный двойной воздушный поцелуй прежде, чем две великолепных девушки исчезли позади занавеса.

— Я предполагаю, что не должна быть удивлена? — спросила Шайлер с кривой улыбкой. — Ты, действительно, кажется, знаешь половину девушек Лондона.

Оливер даже не краснел.

— О, это — просто Вестфилд — Смит Гуччи, друг Кингсли.

— Угу, конечно, — сказала Шайлер.

Свет погас, и шоу началось. Верхние колонки протрубили песню, которая все ударяла басовую партию и душное дыхание. Модель, Гуччи вышло из ношения, только головной убор из пера и нагое трико. Она шла с руками на бедрах и взглянула на Оливера, как обольстительно смотрят с негодованием в конце взлетно — посадочной полосы прежде, чем лететь дальше.

Тилли вышла из — за кулис и села рядом с Шайлер и Оливером.

— Шшш, — сказал проектировщик, улыбаясь с нетерпением. — На Родной теме было больше изменений. Более тщательно продуманные головные уборы, окаймленные пончо наваха, мокасины замши и платья, сделанные из разноцветного оперения и рядов бусинок.

— Так, что Вы думаете? — спросила Тилли, когда они придвинулись, и модели возвратились за кулисы.

— Фантастически. Блестяще, — сказал Оливер и хлопнул в ладоши.

— Мне тоже понравилось, — согласилась Шайлер. — Вы знаете, как могло бы быть лучше? Сделайте, чтобы ваш визажист натянул маски на девочек, — предложила она, вспоминая прием «Четырех Сотен», когда Мими устроила вечеринку «Маскарад».

Тилли глубокомысленно кивнула.

— Это могло бы сработать. Мне нравится. Позвольте мне сказать девушкам еще несколько слов, а потом мы сходим в кафе через улицу и поговорим.

ДЕВЯТЬ

Мими

Куда он ушел? Как он мог исчезнуть, как? Он знал, что это была она, не так ли? Он узнал её даже с коричневым бобом и карими глазами, которые были частью ее маскировки. Под иллюзией, под очарованием — он знал ее глубоко, он знал ее душу, он, должно быть, видел ее — действительно заметил, не так ли? Она узнала бы его где угодно. В любом облике, под любой маской. Почему не мог и он?

Мими следовала за Данэлэм через туннели к другому концу станции, он решил, что это был ненастоящий поцелуй. Вероятно, это было не в первый раз, когда девушка бросалась на него с импровизицией. Возможно, он привык к этому. Они встали на эскалатор до следующего уровня. Именно тогда Мими увидела Кингсли, спускающегося на эскалаторе по другому пути. Он смеялся и болтал с теми же девочками.

Мими поняла, что ее ревность была не важна. Это был ее шанс сообщить Кингсли и вампирам, что Люцифер готов. Возможно, тогда бы он смог помочь.

Когда она сошла с эскалатора, то повернулась к Данеэлу.