Врата рая

Энни, ты знаешь, что твоя мать всегда вдохновляла и стимулировала меня в моей жизни. Ведь когда она родилась, ее ожидала трудная, бедная жизнь, но она боролась и выбралась наверх, в основном за счет своих собственных сил. Она преодолела так много трудностей, выйдя из них достойно и красиво. Я уж не говорю о том, что Хевен ни разу не подала мне ни малейшего повода почувствовать себя лишним в вашем доме, хотя ей было больно видеть меня там, я знаю.

— Но, Люк, она никогда…

— Нет, Энни, это было совершенно естественно, что она испытывала боль. Я понимал и… — Его голос надломился. — И я любил ее за это. Любил по-настоящему. Да простит меня Бог, любил больше, чем свою родную мать.

— Я думаю, она знала это, Люк.

— Да, она знала это, — согласился Люк и сказал уже обычным голосом: — Я решил добавить в речи следующий абзац. Ты готова слушать?

— Мое ухо прилипло к трубке, Люк.

Я живо представила себе, как он выпрямился, каким серьезным стало его лицо, как он держит перед собой свою рукопись и читает.

— В Библии говорится, что для всего есть свое время. Время родиться и время умирать, время света и время тьмы. Сегодня счастливый день, великолепный день — время света, но для моей семьи это все еще время тьмы. Однако я уверен, моя тетя и мой… мой отец захотели бы, чтобы я осветил тьму и думал только о том, что для нашей семьи этот день олицетворяет надежду и перспективу. Он означает, что еще один потомок Тоби Кастила и его любящей жены Энни вышел из нищеты Уиллиса, чтобы стать тем, кем он способен стать. Итак, я посвящаю этот день памяти Логана и Хевен Стоунуолл. Благодарю вас.

Слезы лились у меня ручьями. Не в силах больше держать трубку около уха, я уронила ее на колени, продолжая плакать. Из трубки доносился голос Люка: «Энни? Энни? О Энни, я не ожидал, что заставлю тебя рыдать…»

Миссис Бродфилд, которая за дверью разговаривала с дежурившей сестрой, быстро вбежала в комнату.

— Что случилось? — взволнованно спросила она.

Я сделала несколько глубоких вдохов, пока не заглушила в себе горе и боль и смогла снова говорить. Тогда я подняла трубку.

— Люк, извини меня. Это замечательно. Они были бы так горды тобой. Но ты думаешь… — Я еще раз глубоко вздохнула. — Ты думаешь, тебе следует говорить…

— «Мой отец»? Да, Энни. В этот день мне особенно хочется навсегда прекратить все недомолвки. Я хочу гордиться тем, кто я есть. Ты думаешь, Логан стал бы возражать?

— Нет, я так не думаю. Я просто беспокоюсь за тебя и за возможные последствия.

— Что будет потом, не имеет значения. Я уезжаю в колледж, и, откровенно говоря, это единственный раз, когда я согласен со своей матерью — мне нет никакого дела до того, что думают лицемеры Уиннерроу.

— Я бы очень хотела быть там с тобою рядом, Люк.

— Ты будешь рядом со мной, Энни. Я знаю это.

Я снова начала рыдать, закрыв лицо руками.

Миссис Бродфилд с искаженным от гнева лицом бросилась вперед.

— Вы должны прекратить это немедленно! — вскрикнула она. — Положите трубку. Этот разговор вас слишком расстраивает.

Она быстро взяла у меня телефон.

— Это миссис Бродфилд, — представилась она Люку. — Боюсь, что вам придется прекратить этот разговор. Энни еще слишком слаба для такого эмоционального напряжения.

— Пожалуйста, отдайте мне телефон, миссис Бродфилд, — потребовала я.

— Хорошо, заканчивайте этот разговор. Но учтите, вы сделаете так, что вам станет плохо.

— Я не буду волноваться, обещаю.

Она неохотно вернула телефон.

— Извините, — послышался голос Люка. — Я не…

— Люк, это я. Все в порядке. Я чувствую себя нормально. Я буду держаться. А плачу, потому что счастлива тоже, счастлива за тебя.

— Будь счастлива за нас обоих, Энни.

— Я попытаюсь.

— Я позвоню тебе сразу же после церемонии и расскажу, как все проходило.

— Не забудь.

— Скорее я забуду, что надо дышать.

— Удачи тебе, Люк! — крикнула я и отдала телефон сестре, которая быстро положила трубку на место.

Я откинулась на подушки.

— Вы не оцениваете реально своего состояния, Энни, — начала она. — Вашему организму был нанесен ущерб не только физический, но и эмоциональный. Телефонный разговор, который только что имел место, может отбросить процесс вашего выздоровления на несколько месяцев назад.

В результате пролитых мною слез и перенесенной боли я действительно чувствовала, что сердце в моей груди стало подобно камню. Внезапно я стала задыхаться и, хватая ртом воздух, старалась приподняться. Кровь отхлынула от моего лица, щеки похолодели. Комната начала кружиться. Последнее, что я слышала, был крик миссис Бродфилд: «Стар!».

Затем для меня вновь наступило время тьмы.

Глава 8 ПРЕДПИСАНИЯ ДОКТОРА

Я словно падала в длинном темном туннеле, но постепенно стала различать в конце его свет. Приближаясь к нему все ближе и ближе, мне послышались какие-то звуки. Вначале это было похоже на шепот толпы, затем на жужжание сотен мух, облепивших оконное стекло в жаркий день позднего лета. Потом жужжание превратилось в слова, и я провалилась через нижнюю часть туннеля в яркий свет.

На мое лицо были направлены лампы очень яркого света. Я заморгала.