Врата рассвета

Как и повсюду, в этом помещении царила пустота. Почти везде когда-то расчерченный черно-белыми квадратами пол был покрыт коркой засохшей, перемешанной с грязью крови. Со стен в красноватом свете лун, беспрепятственно проникавшем сквозь выбитые витражи окон и пустые покореженные рамы бывшего стеклянного плафона потолка, зловеще взирали изображенные кровью символы Шабаша — Пентангли.

Снова и снова перебирая в памяти события того страшного дня, Тристан не мог удержаться от рыданий. Как будто прикосновение к холодному мрамору могло внести хотя бы малую толику успокоения в его смятенную душу, принц обхватил руками алтарь, на который Фавориты бросили его отца. Внезапно его пальцы ощутили выбоину, оставленную дрегганом, отделившим голову короля Николаса от тела. Тристан в ужасе отдернул руку. Мраморную поверхность все еще покрывала засохшая кровь его отца. Принц знал: даже если алтарь когда-нибудь отмоют, в его памяти он навсегда останется запятнанным кровью.

«Прости, отец», — в который раз мысленно воззвал он. После чего повернулся и покинул дворец, в тщетной надежде оставить позади терзавшие его душу призраки прошлого.

Сейчас, пробираясь тайной лесной тропой к королевскому погосту, Тристан отдавал себе отчет в том, что хочет навестить могилы не только из уважения к просьбе сестры. Он и сам страстно желал этого.

Принц спешился, не доезжая до лесной поляны, издревле являющейся местом захоронения правителей Евтракии, и привязал поводья Озорника к дереву. Одной из своих сторон поляна, выбранная для королевского кладбища, выходила на крутой обрыв, с которого открывался вид на лежащую в долине столицу, с других же была окружена густым лесом, сквозь который к ней серпантином поднималась мощеная камнем дорога от Таммерланда, оканчивающаяся у кладбищенских ворот. Тропа, по которой поднялся Тристан, вывела его к той части погоста, что находилась ближе к обрыву, почти напротив обустроенного входа.

Тишину нарушали лишь вопли древесных лягушек в окружавшем кладбище лесу. Мокрые от недавно прошедшего дождя надгробия поблескивали в призрачном свете красных лун.

Шагнув в сторону могил своих родителей, принц краем глаза заметил качнувшуюся на противоположной стороне поляны тень.

Кто-то, почти незаметный в своем сером одеянии на фоне стены деревьев, склонил укрытую капюшоном голову над могилами. Чувствуя, как бешено колотится сердце, Тристан замер, ожидая, что станет делать незнакомец, и колеблясь, стоит ли обнаруживать свое присутствие.

«Это „маг резерва“, — подумал принц. — Кто еще может носить такую одежду? »

Вспомнив Джошуа, он подумал, что и этого «мага резерва», возможно, постигла та же участь — он потерял свой отряд или даже наткнулся на тех жутких созданий, о которых с таким ужасом рассказывал молодой маг. Однако прежде чем Тристан принял окончательное решение, как ему действовать далее, незнакомец, перепрыгивая через надгробия, устремился к краю обрыва.

Осознав, что «маг резерва» сейчас бросится вниз, принц рванулся наперерез ему и, не без труда догнав, в прыжке ухватил за ногу. Оба рухнули на влажную землю всего в нескольких футах от края обрыва.

Тристан тут же поднялся на колени и попытался перевернуть незнакомца, чтобы взглянуть ему в лицо. Однако совершенно неожиданно получил настолько сильный удар в подбородок, что едва не потерял сознание. Пытаясь вырваться из рук принца, незнакомец яростно колотил его кулаками.

В первый момент Тристан хотел было ответить тем же, но остановил себя. «Маг резерва», несомненно, не понимал, кто перед ним, и, вероятно, считал, что на него напали с целью грабежа.

Принц увернулся от очередного удара незнакомца и, перехватив его руку, откинул капюшон с лица… девушки.

После того как в Пазалоне умерла у него на руках прекрасная галлиполая Нарисса, Тристан думал, что никогда больше не увидит подобной красоты. Теперь, сидя на влажной траве при свете трех красных лун, он убедился в явной поспешности своих выводов.

Взгляд незнакомки, казалось, был устремлен куда-то сквозь него.

— Ты причиняешь мне боль, — наконец произнесла она сквозь зубы.

— Если я тебя отпущу, обещаешь, что не станешь снова пытаться свести счеты с жизнью? — спросил Тристан.

Он посмотрел ей в глаза, потирая свободной рукой подбородок, испытавший сильнейший удар, нанесенный маленькой ручкой незнакомки.

— Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, — с кривой улыбкой продолжал принц. — А я, по-моему, только что совершил доброе дело и, разумеется, тут же получил по заслугам. — Он надеялся, что девушка улыбнется в ответ, но этого не случилось. — Ну что, обещаешь?

— Нет, — ответила она.

Тем не менее он отпустил руку девушки, но слегка развернулся так, чтобы оказаться между нею и обрывом. Теперь, если она предпримет еще одну попытку осуществить свой замысел, сделать это будет нелегко.