Врата Рима. Гибель царей

– Скоро стемнеет, Гадитик. Готовь людей к выступлению. К завтрашнему дню мы должны быть возле их лагеря, но обязаны остаться незамеченными. Тактику обсудим на месте. Нет смысла что-то планировать, пока не увидим расположение сил противника. Нам нужно не разгромить их, а просто заставить сняться с места и пойти на запад, навстречу легионам, идущим со стороны побережья.

– Если они оттуда идут, – спокойно заметил Гадитик.

– Они придут. Что бы там ни случилось после смерти Суллы, сенат не отдаст Грецию без боя. Выводи солдат, Гадитик.

Сохраняя невозмутимое выражение лица, центурион отсалютовал. Он знал, что любая атака на превосходящие силы противника опасна, однако ночной удар, предложенный Юлием, является наилучшим выбором.

Митридат имел подавляющее численное превосходство, но в его лагере собрались необученные крестьяне и ремесленники, которым предстояло столкновение с опытнейшими бойцами. Конечно, в сражении против десяти тысяч этот аргумент не мог быть решающим, но значил он много.

Велев солдатам «Ястреба» сворачивать лагерь, Гадитик наблюдал, как ветераны и молодые воины вместе готовились к выступлению, споро, без суеты собирали все необходимое и затем свободным строем быстро выдвигались из леса на открытую местность. Действительно волки, думал центурион. По крайней мере, некоторые из них.

Глава 24

Митридат лишился часовых, охранявших лагерь по периметру, и даже не знал об этом. Юлий наблюдал за внешним кольцом охранения около часа и наконец с удовлетворением улыбнулся: царь греков использовал простую систему размещения дозорных. Каждый часовой стоял возле горящего факела, закрепленного на макушке деревянного шеста. Через равные промежутки времени он вынимал шест из ямки и помахивал факелом над головой, подавая сигналы внутреннему кольцу часовых и своим соседям по оцеплению.

Юлий уже понял, что Митридат, может быть, и царь, но тактик никудышный. Волки сняли охранение, используя пары лучников: один убивал часового сразу же после очередного сигнала факелом, второй подхватывал шест и закреплял в ямке.

Быстро покончив с внешним кольцом дозорных, римляне занялись кольцом внутренним. Здесь часовые стояли ближе друг к другу, и на их устранение потребовался почти час. Юлий велел воинам действовать с максимальной осторожностью, но очень волновался, пока не был ликвидирован последний дозорный, даже не подозревавший, что сигнализировали ему не свои, а римляне.

Кабера молча выпустил последнюю стрелу, и грек осел на землю. Через мгновение возле шеста выросла другая фигура. Человек стоял спокойно, словно ничего не произошло. Никто не поднял тревоги, но Юлий, сжимая кулаки, с трудом сдерживал волнение.

Лагерь у подножия холмов освещали такие же факелы на шестах. Издалека казалось, что мрак зимней ночи рассеивается целым морем золотых огней, похожих на немигающие очи, наблюдавшие за солдатами Юлия. Молодому командиру чудилось, что от его слова сейчас зависит судьба целого мира. Он подошел к ближайшему из фальшивых дозорных и кивнул Кабере. Тот немедленно зажег от факела пропитанную маслом стрелу и, чувствуя пальцами жар подбирающегося к ним пламени, быстро выстрелил в небо.

Увидев, как горящая стрела взмыла вверх, Гадитик обнажил меч и направил его в сторону лагеря. Без единого крика солдаты сорвались с места. В жуткой тишине они бежали к пятнам света, обозначавшим лагерь, одновременно с «Вентулом» приближаясь с двух сторон, чтобы посеять как можно большую панику и неразбериху.

Целиком полагаясь на широко раскинутое двойное кольцо охранения, греки крепко спали. Очень многие осознали смертельную опасность лишь в тот момент, когда затрещали вспарываемые мечами палатки и в тела спящих погрузился холодный металл, положив в первые же секунды нападения дюжины мятежников. Воинственные крики смешались с душераздирающими воплями: греки начали просыпаться и в поисках оружия метаться в темноте.

– Волки!.. – проревел Юлий, решив, что пришло время для боевого клича.

Вместе со своими солдатами он несся по лагерю врага, убивая всех, кто выскакивал из палаток. Перед атакой Цезарь приказал, чтобы каждый легионер, убив по два врага, прорубался прочь из лагеря; трое уже пали от его меча, а бой еще только разгорался. Он видел, что люди Митридата охвачены паникой. Командиры мятежников медлили с контратакой, а без приказов сотни ошеломленных одиночек не могли оказать сопротивления неведомому противнику и массами гибли под клинками ветеранов.

Клич Юлия подхватила когорта Гадитика; рев легионеров еще больше смутил и испугал греков. Кабера выпускал оставшиеся стрелы в черные палатки. Юлий срубил какого-то полуголого человека, не успевшего замахнуться мечом. Во всеобщем хаосе он едва не пропустил тот момент, когда настала пора скомандовать отступление.