Врата Рима. Гибель царей

Когда люди вернулись, Рений расставил всех вдоль стены. Народу было слишком мало, но он полагал, что не обманул Цецилия. Постройки за стеной, конечно, сожгут, амбары с зерном тоже, домашний скот зарежут, но отдавать жизнь, прорываясь в господский дом, никто не станет. Рений прекрасно понимал, что армия взяла бы поместье за считаные минуты, но сейчас к ним шли рабы, опьяневшие от чужого вина и ощущения свободы, которое растает с утренним солнцем. Справиться с толпой смог бы один человек, обладающий крепкой рукой и не знающий жалости.

Ни Юлия, ни Каберы не было видно. Хозяин поместья, скорее всего, облачался в доспехи, надевал нагрудник и наголенники. Но куда же подевался старый целитель? Его лук был бы весьма кстати в первые минуты кровопролития.

Между тем стоящие на стенах заметно нервничали, и волнение выливалось у них в громкие разговоры, напоминающие гоготанье стаи встревоженных гусей.

– Тихо! – рявкнул Рений. – Следующий, кто откроет рот, сойдет вниз и будет иметь дело со мной.

В наступившей тишине с полей донеслись крики рабов.

– Мы должны слышать, что там происходит. Молчите и разминайте мышцы. Держитесь подальше от соседа, чтобы не снести ему голову, когда размахнетесь.

Потребность в дружеской поддержке свела людей в небольшие группки, и теперь они неохотно разошлись. Все выглядели испуганными, и Рений выругался про себя. Будь с ним десяток солдат из его старого легиона, он продержался бы с ними до рассвета. Но здесь собрались дети с палками и ножами. Он сделал глубокий вдох, пытаясь найти слова, которые взбодрили бы их. Пламенная речь, способная разогреть кровь, нужна даже железным легионерам, которые нисколько в своих способностях не сомневаются.

– Бежать некуда! Если толпа прорвется, все, кто здесь есть, умрут. Все зависит от вас. Никто не должен бросать свою позицию, мы и так растянуты тонкой цепью. Ширина стены – четыре фута. Это один широкий шаг. Оглянитесь и запомните – вы упадете, если сделаете больше шага назад.

Мужчины начали осматриваться, шагать туда-сюда, проверяя ширину стены. Рений нахмурился.

– Тех, кто переберется через стену, встретят люди во дворе. Не смотрите вниз, даже если увидите, что убивают ваших друзей!

Из дома с луком в руке вышел Кабера.

– Это так ты их вдохновляешь? И на таких вот речах строится ваша империя? – пробормотал он.

Рений смерил его недовольным взглядом:

– Я не проиграл ни одного боя! Ни со своим легионом, ни на арене. Никто из моих подчиненных не струсил, не побежал. Если кто-то из вас струсит, то побежит мимо меня, а я не побегу.

– И я не побегу, – раздался в тишине голос Марка.

Рений встретился с ним взглядом и увидел в глазах недавнего ученика уже знакомый огонек безумия.

– Я тоже не побегу, Рений, – сказал кто-то из рабов.

Остальные закивали, повторяя, что скорее умрут, хотя лица по-прежнему были испуганными.

– Если вы струсите, вам придется отвечать перед своими детьми, братьями и отцами. Сражайтесь так, чтобы вы могли смотреть им в глаза.

Люди снова закивали и немного расправили плечи.

– Уже лучше, – снова пробормотал Кабера.

Через открытую дверь во двор легкой походкой вышел Юлий. Его доспехи блестели от масла, в ножнах на поясе висел короткий меч. Лицо Юлия казалось маской жестокости и свирепости, под которой полыхал гнев. Стоявшие на стене повернулись в сторону полей.

– Я снесу голову каждому из моих рабов, кто окажется по ту сторону стены! – прорычал он.

Кабера едва заметно нахмурился, чтобы не показывать свое несогласие с владельцем поместья тем, кто мог его слышать со стены.

– Господин, – негромко сказал он, – у всех есть друзья с той стороны стены. Это хорошие люди, которые оказались в ловушке или не могут пробиться к нам. Такие угрозы подрывают боевой дух.

– Я сказал. Все, кто не здесь, будут убиты, и я сложу их головы за воротами! Это мой дом, а Рим – мой город. Мы уничтожим эту мразь, тех, кто поджигает дома, и развеем их пепел по ветру! Слышишь меня, ты, недомерок?

Гнев Юлия разгорался. Под удивленными взглядами Рения и Каберы он поднялся по угловой лестнице и пошел по стене, раздавая приказы и указывая на небрежность.

– Для политика у него необычный подход к решению задачи, – тихо произнес Кабера.

– В Риме много таких людей, как он. Вот почему, мой друг, мы сумели создать империю.

Рений растянул губы в хищной усмешке и направился к группе тихо перешептывающихся между собой женщин.

– Что делать нам? – спросила какая-то девушка.

Рений посмотрел на нее и узнал рабыню, которую когда-то отхлестал плетью за то, что она отвлекала мальчиков во время урока. Ее звали Александрия, вспомнил Рений. Остальные съеживались под его взглядом, как и подобало домашним рабыням, эта же смотрела на него и ждала ответа.

– Принесите ножи. Если кто-то проникнет за стену, нападайте и бейте ножами, пока не убьете.

Две женщины постарше вскрикнули; одной стало худо, и ее едва не вырвало.