Врата Шамбалы

Жители Сычуани прежде обменивали чай на такие вещи, как шерстяные ткани и красные кисти для головных уборов чиновников, чтобы ими уплатить чайный налог. С тех пор как была установлена сумма чайных налогов и построены амбары, где создавались запасы чая специально для приобретения лошадей. Население не осмеливалось самовольно собирать чай, В случае недостачи в налоговых суммах часто производились дополнительные сборы с населения. Сычуаньское провинциальное управление подало по этому поводу доклад, и тогда разрешили народу собирать чайный лист и выменивать на него товары у тибетцев.

"Огромным базаром для Китая и Тибета" называл Дацзянь-лу американец Рокхилл. Упакованный кирпичный чай поступал сюда из разных мест. Через восточные ворота груз попадал во двор конторы, расположенной поблизости, и купцы, уплатив соответствующую пошлину в пользу китайской казны, получали право доставить его на склад. Там чай перекладывали в обшитые кожей деревянные ящики, которые грузили на яков и отправляли на запад. При выезде из города весь чай еще раз обкладывался пошлиной, но теперь уже в пользу тибетских властей.

По словам англичанина Уодцела, "яки, ослы и лошади" везли кирпичный чай "из большого центра Дартсендо (Та-чиен-лу) (Дацзяньлу. — Н.А.)в западном Китае, через горы, в центральный и западный Тибет. Здесь для переноски товаров не употребляют овец, как в скалистых местах северо-западных Гималаев, и совсем не из-за религиозных соображений, а просто потому, что дороги достаточно хороши для употребления более крупных животных. Чайные караваны редко делают в один день более чем пятимильные переходы".

Летом 1846 г. в Кандине останавливались Гюк и Габэ. Путеводитель, которым они пользовались, сообщал о городе следующее: "Стены и укрепления Та-тсиэн-лу (Дацзянь-лу. — Н.А.)выстроены из больших квадратных камней. Здесь живут китайцы и тибетцы; отсюда отправляют назначенных в Тибет офицеров и солдат. Чайная торговля здесь довольно значительна; жители округа поклонники Будды и занимаются торговлей; они честны и покорны, даже смерть не заставит их перемениться. Они издавна привыкли к китайскому правительству и вполне преданы ему". Французы находились в городе всего три дня, но успели за это время повздорить "с главным мандарином", "потому что он хотел отправить нас дальше на лошадях, а мы требовали паланкины, так как ноги наши сильно пострадали от продолжительной верховой езды. Наконец он должен был уступить и исполнил наше требование".

Иностранец, впервые прибывший в город в конце XIX в., описывал его так: "Да-цзянь-лу — самое западное из приставств (тин) провинции Сы-чуань и в то же время резиденция тибетского князя (Жиябо) Чжала, известного у китайцев под именем Мин-чжэна. Река Дар-чу (Чжэдо. — НА.)разделяет город на две части, которые соединены между собой двумя мостами. И та, и другая обнесены зубчатыми стенами, снабженными тремя воротами: северными, южными и восточными. Городские здания большей частью выстроены в китайском стиле, хотя имеются и такие, в которых сохранены характерные черты тибетской архитектуры: два этажа и плоские крыши. Население, численность коего равняется приблизительно шести-восьми тысячам душ, как и следовало ожидать, крайне смешанное, так как сюда, в этот оживленный торговый пункт, съезжаются китайцы из Шэньси, Юньнани и других еще более отдаленных провинций Китая, а равно тибетцы и прочие инородцы с восточных окраин Тибета и из других смежных областей. Учесть это пришлое население не представляется возможным; да оно и меняется, можно сказать, ежечасно, а потому в вышеприведенную цифру я включил лишь одно коренное население города. При этом я оставил без внимания и население окрестных монастырей, коих здесь четыре… Общая численность монахов достигает тысячи человек, но, кроме того, вне монастырей живет еще довольно много жрецов бонпо (религия бон. — Н.А),которых называют поэтому "ао-гомба", т. е. светскими ламами. Если включить все эти элементы, то общая цифра населения Да-цзянь-лу с достаточной точностью определится в десять тысяч человек" (В.В. Рокхилл).

Во главе указанного "приставства" находился военный комиссар, он же заведовал отправкой "денег, военных припасов, предметов снаряжения и других вещей, необходимых для китайских гарнизонов, расположенных в Тибете. Этот пост считался еще недавно в высшей степени "доходным" благодаря поступавшим в распоряжение комиссара суммам, составлявшимся из пошлины на чай. Ныне, однако, генерал-губернатор провинции присылает сюда своего представителя для контроля… и хотя злоупотребления благодаря этому не исчезли, тем не менее комиссар уже не может так свободно набивать свой карман, как делал раньше".