Читаем Врата славы полностью

Врата славы

Тогда поступил с ней Руатта следующим образом. Однажды утром проснулась Ашурран и обнаружила замок опустевшим. Пропал не только сам чародей, но все слуги и служанки, и даже павлины из сада. Погас огонь в очагах и жаровнях, и факелы в коридорах, и свечи в подсвечниках. Только ветер свистел в переходах и хлопал ставнями.

На столе стояли две золотые клетки, одна с белой птицей, другая с красной, и лежало письмо. В письме говорилось:

"О сокровище двух миров, возлюбленная и подруга!

Прости, что тороплю тебя сделать сей тяжкий выбор. Однако зависит от этого судьба моего родного мира, а может быть, и моя собственная судьба. Предначертаны тебе великие испытания и великая слава. Следуй за белой птицей, и приведет она тебя к горе Альбурз. Но если ты предпочтешь стать женой надменного чародея и провести всю жизнь в уединении, следуй за красной птицей, и приведет она тебя к моему жилищу."

Долго смотрела Ашурран на птиц, то протягивая руку к одной из клеток, то отдергивая ее. Наконец собралась она с духом и выпустила белую птицу.

Птица выпорхнула из клетки, облетела вокруг ее головы и проговорила голосом чародея Руатты:

– Не сомневался я, что ты именно так и поступишь, о тигрица среди женщин! Вот мой прощальный подарок – забудешь ты свою любовь ко мне, и не оглянешься назад, и не испытаешь печали, вспоминая.

Следуя за птицей, села Ашурран в лодку и поплыла прочь от замка. Лицо ее было мокро от слез, и тоска камнем лежала на сердце. Однако, достигнув берега и выпрыгнув на песок, она уже не помнила, почему плакала, и только радостное нетерпение переполняло ее. Сном казалось ей пребывание в замке чародея Руатты.

На берегу нашла она двух оседланных коней и припасы для дальней дороги. Долго ли, коротко, преодолела она три моря, три острова, три реки, три леса, три пустыни, три перевала и пришла, наконец, к горе Альбурз. Путь ей преградила скала с узким проходом. Ашурран только рассмеялась – по сравнению с тем, что ей уже пришлось преодолеть на пути, казалась эта ловушка совсем пустяком. Не стала она возиться с камнями и посохами. Подпрыгнула, уперлась руками и ногами в стены под потолком и так прошла весь коридор, цепляясь за скальные выступы, не потревожив ни одну ловушку.

Удивительно, но правы были одновременно все сказители, описывая гору Альбурз. Покрывали ее кое-где снега и льды, кое-где жемчуга с перламутром, а кое-где кости исполинских чудовищ, выбеленные на солнце. Клыкастая пещера у самой вершины оказалась распахнута, а часть клыков выломана, будто бы киркой. В пещере пол был из обыкновенной слюды, потолка же не было вовсе.

Однако Врата были в точности таковы, как в легенде: арки с затейливым узором, с несколькими ступенями и знаками меча, щита и короны наверху. Казалось, они вовсе никуда не ведут. Но Ашурран подошла к Вратам Славы, коснулась их рукой, и тут же чудесный звук разнесся по пещере, будто бы запели тысячи серебряных струн и хрустальных колокольчиков. Воздух в проеме врат сгустился и замерцал.

Ашурран помедлила мгновение, шагнула вперед и растаяла в сиянии. Звук умолк, чудесный свет погас, и только белая птица осталась в пустой пещере. Горестно вскрикнула она, ударилась оземь, роняя перья, и обернулась чародеем Руаттой.

Долго лежал он на камнях, закрыв лицо руками, а потом снова обернулся птицей и улетел прочь.

С той поры никто не слышал о чародее Руатте. Еще до того, как Александра Богоравная завладела рубиновой тиарой Ланкмара, он тоже покинул Иршаван, и никто не знает, куда и каким путем он направился.

Говорят, ему принадлежит любовная баллада, от которой трепещут чувствительные сердца, и на глаза наворачиваются слезы:

Память прежних веков не тревожь, не зови,

Все ушло, словно сон, и уже не вернется,

Где бродили вдвоем средь зеленых долин,

Там лишь горное эхо тоскливо смеется.

Помню руки ее и застенчивый взгляд,

На груди из цветов драгоценный убор,

И волос смоляных на плечах водопад.

И сгорает душа, как осенний костер.

Как нежна, и сильна, и прекрасна собой,

Ты искусна была и в любви, и в войне,

Без твоей красоты опустел замок мой,