Врата Смерти

Лагеря имперской армии подчинялись определенному порядку. У мятежников его не существовало. Тысячи шатров теснились вокруг обширного загона для лошадей. Сквозь завесу пыли тускло мерцали факелы. Внешне лагерь выглядел вполне мирным, если не считать «королевских кроватей», на которых корчились захваченные в плен малазанские солдаты. Каждая «королевская кровать» состояла из четырех длинных пик, прочно воткнутых в землю. Их острия упирались в плечи и бедра жертвы. Едва только человек попадал на такую «кровать», пики пропарывали ему тело, и он начинал сползать по их древкам вниз. Остаток жизни обреченных зависел от их веса и силы воли; тот, кто мог заставить себя не шевелиться, жил дольше. Если Клобук смилостивится над этими несчастными, к утру они будут мертвы. Если нет — жаркое солнце сделает их конец еще мучительнее.

Дюкра охватила холодная ярость. Жертвам «королевских кроватей» уже не поможешь. А вот сам он обязан выжить. Выжить на обезумевшей земле, охваченной жаждой крови и смерти, и дождаться времени отмщения. Если, конечно, отмщение в интересах богов.

Над Хиссаром вспыхивали магические молнии. Расстояние гасило оглушительный треск их взрывов. Жив ли Кольтен? А Балт? Что сталось с Седьмой армией? Сумел ли Сормо вовремя предупредить их?

Дюкр поехал дальше. Армия мятежников появилась как будто из ниоткуда. Пусть ее устройство противоречило малазанским военным доктринам, но от этого армия мятежников не переставала быть армией. Там имелись полководцы, жаждущие крови и готовые удовлетворить свои кровожадные замыслы. Мятеж отнюдь не был стихийным. В деревне их атаковал верховный маг мятежников. Сколько их в армии Шаик? Пустынная ведьма не один год собирала воинство Дриджны. Наверняка в каждом городе у нее имелись свои шпионы. Шаик давно готовилась к этой ночи. А мы? Нас предупреждали. Да мы и сами чувствовали. Ощущение близкого мятежа носилось в воздухе. Почему же Ласэна вовремя не заменила Пормкваля? Какая насмешка — называть Железным кулаком бездеятельного труса! Настоящий военачальник по-иному отнесся бы к «предрассудкам Семиградия».

— Досин кимарал! — послышалось слева.

Дюкр заметил троих человек, плотно закутанных в плащи. Они стояли на обочине. Караульные мятежников? Похоже, что так.

— Да будет благословенна эта славная ночь! — ответил им историк, не собираясь останавливаться.

— Погоди, досинец! Куда ты спешишь? Тебя ждут объятия Дриджны!

Говоривший махнул рукой в сторону лагеря.

— Тороплюсь в Хиссар, — ответил историк. — Нет ничего приятнее, чем разделить радость освобождения с родственниками. У меня там племянник живет близ гавани.

Дюкр осадил лошадь.

«Вот у кого я могу спросить про Седьмую», — подумал он.

— Вы не знаете, в Хиссаре успели перерезать глотки всем мезланцам? Или Седьмая армия все еще торчит костью в нашем горле?

Мятежники расхохотались.

— Седьмой больше нет. Этих хваленых вояк порубили прямо в постелях. Тепленькими. Хиссар свободен от мезланской заразы!

— Тогда не стану задерживаться. Прощайте, друзья!

Дюкр пустил лошадь быстрым галопом. Погони за ним не было. Мятежники упивались победой.

«Седьмая разбита. Неужели и Кольтен сейчас корчится на одной из "королевских кроватей"?»

Разум историка отказывался в это поверить, но такое вполне могло случиться. Наверное, мятежник не солгал: нападение было внезапным и подкреплялось магией.

«А меня как раз сегодня угораздило потащить Кульпа в эту деревню!»

Как бы ни уповал Кольтен на силу воплощения Сормо Эната, нынешний колдун еще совсем мальчишка. Не настолько он крепок, чтобы выдержать натиск мятежных магов. Расквасить им несколько носов — вот и все, на что сейчас способен Сормо. Малазанцы и без магов храбро сражались до последнего. Надеясь на легкую победу в Хиссаре, мятежники просчитались. Жестоко просчитались.

Но он обязан все это увидеть собственными глазами. Звание имперского историка (Дюкр не любил слова «историограф») обязывало. К тому же у него было одно важное преимущество: обличье досинца позволяло ему находиться среди врагов. Риск? Ну и что? Он выведает все, что сумеет. Когда наступит час возмездия, его сведения очень пригодятся. Дюкр никогда не считал себя кабинетным ученым. История имеет дело не с абстрактными истинами. Да, он станет малазанским шпионом. Он отомстит и за тех несчастных, кто медленно умирал на «королевских кроватях», и за всех остальных.

Дюкр оглянулся назад. Над рыбачьей деревушкой полыхало зарево. Магические атаки продолжались. Историк придержал лошадь, затем поехал дальше. Кульп уцелел, а среди береговой охраны есть бывалые воины. Скорее всего, маг бежал вместе с ними на их баркасе. Дюкр не сожалел о том, что не поплыл с ними. Там он был бы скорее помехой, чем помощником.

Ему не хотелось думать, как сложилась бы участь боевого мага, останься Кульп в Хиссаре. Потом Дюкр вспомнил о Гебории. Вряд ли Кульп убедит матросов плыть за этим желчным безруким стариком.

«Я сделал все, что смог. Пусть теперь тебя спасает твой Фенир».