Врата Совершенного Знания

Много позже, когда они вышли в тропическую ночь, Цю заметил, что в особняке светится одинокое окно, и в его душу закралась тревога. Он остановился.

— Забавно… Предполагается, что дом пуст, никто здесь больше не живет. Видишь этот свет?

— Да.

— Там кабинет господина Ни. Должно быть, заработался допоздна.

Линьчунь взяла его под руку.

— Ты слишком взволнован.

Цю сжал ее руку.

— Возможно.

Ворота с лязгом захлопнулись за ними, и только хор цикад нарушал теперь тишину в саду.

В кабинете все тот же престарелый господин, что наблюдал за ними раньше, дремал, лежа на кожаном диване. Почти одновременно с тем, как Цю и Линьчунь ушли, магнитофон, стоявший рядом с ним на полу, издал громкий щелчок, и бобины перестали крутиться. Мистер Ни вздрогнул и проснулся. Он перемотал магнитофонную ленту, снял бобину и, бросив рядом с собой на диван, потянулся к телефону. Услышав ответ оператора, господин Ни заказал разговор с Пекином, а затем опять лег, скрестив руки на груди, и удовлетворенно закрыл глаза.

Глава 23

Воздух был сырым и зловонным, словно сюда, на эту глубину, совсем не проникал свежий воздух. Мэт силился разглядеть то, что было поблизости, с левой стороны грубой бетонной лестницы, но тьма стояла непроглядная.

Винтовая лестница круг за кругом спускалась вниз широкой спиралью. Свет исходил только от факелов, прикрепленных к влажной гранитной стене через неравные промежутки. Тусклые языки пламени коптили и пахли нефтью. Мэта знобило.

Когда лестница наконец закончилась, он оказался в широком туннеле, высеченном в скалистом грунте Цюэмоя. В дальнем его конце находилась площадка, залитая белым светом, и там, как в рамке, стояла человеческая фигура.

Чем ближе он подходил к источнику света, тем более знакомым казался Мэту этот молчаливый человек. Фуражка с козырьком, меч, узкая гимнастерка могли принадлежать только Ли.

— Доброе утро, мистер Юнг, — сказал Ли Лутан, когда их отделяло друг от друга несколько ярдов. — Добро пожаловать.

Мэт вздрогнул. Два факела отбрасывали на Ли тени, высвечивая отдельные черты лица, но не открывая его полностью.

— Идемте. — Китаец взял Мэта за руку, словно он был почетный гость.

— Я хочу, чтобы вы кое-что увидели. Нечто уникальное.

Коридор был тоже освещен факелами, но теперь уже электрическими, вставленными в железные скобы и защищенными матовыми стеклянными шарами. По мере того как Ли и Мэт продвигались вперед, воздух становился все теплее и чище. Потом они вошли в круглое помещение со сводчатым потолком, из которого выходили две галереи под углом в шестьдесят градусов друг к другу. Ли встал впереди Мэта.

— Я собираюсь повести вас на выставку. Ей много лет, но она из числа тех, что никогда не устаревают. Она существует здесь уже долгое время, хотя ее цель, ее истинное назначение никогда не менялось. Экспозиция расположена по кругу. — Ли указал рукой. — Этот вход — ее начало. Мы пойдем по этому кругу, пока наконец не вернемся сюда же.

Когда Мэт набрался храбрости, чтобы заговорить, Ли выслушал его с благосклонной улыбкой.

— Что это… за выставка?

— Ее, наверное, можно назвать «Опыт веков». Что-нибудь в этом роде.

— Зачем она мне? — Голос Мэта звенел, выдавая страх. И оба это поняли.

— Мистер Юнг, — задумчиво сказал Ли, как будто собирался произнести заранее заготовленную речь, — едва ли необходимо описывать ситуацию, в которой мы оказались. Компания вашего отца разработала для «красных» китайцев оружие. Нам надо выяснить о нем все, что можно. Мы полагаем, что вы знаете многое. Поэтому нам придется принять меры и заставить вас рассказать все, что вам известно.

Ли вопросительно смотрел на Мэта, словно хотел понять, требуются ли дальнейшие объяснения. В этом замкнутом помещении внутри скалы стало так жарко, что на спине у Мэта выступил пот.

— Мне нечего вам рассказать. Вы взяли не того человека. Я просто… не… знаю.

Ли покачал головой.

— Существует много способов вырвать информацию, — пояснил он вежливо. — Медицинские и самые примитивные. Медицинские — химические препараты — сильны, но опасны. Я считаю, что по двум причинам. Во-первых, химический эффект, если он уже оказал свое воздействие, не прекращается и впоследствии, и может разрушить мозг человека, прежде чем тот сумеет сообщить, что ему известно. И, во-вторых, потому что даже человек, обладающий средней выносливостью и слабым интеллектом, способен долго сопротивляться наркотикам, выдавать ложную информацию или нести всякую чушь.

Во рту у Мэта появился неприятный привкус. Как он ни старался, он не мог набрать достаточно слюны, чтобы сглотнуть.

— И, разумеется, есть примитивные методы воздействия, которые всегда под рукой. К ним обращались веками. Железо, которое разрывает плоть, пламя, которое пожирает ее, ножи, которые ее режут. А здесь, в Китае, есть умные пытки, при которых воздействуют только на кончики пальцев, но это может довести человека до безумия. Это физические методы. А что же говорить о моральных страданиях?

Мэт ничего не ответил. Дыхание его участилось, сердце бешено колотилось.