Врата Совершенного Знания

Ли дождался, пока ужас в глазах Мэта достигнет наивысшего предела, и повернулся к Цзаю:

— Я займусь вами позже, капитан.

Ли сделал знак охранникам, те перевернули Мэйхуа на живот, подняли за руки и за ноги и поднесли тело к ненасытному пламени. Они начали раскачивать Мэйхуа, как таран.

— Раз… два… три.

Наверное, они стояли слишком близко к топке, потому что при слове «три» огонь вцепился ей в волосы, и они вспыхнули, как сухая трава. В течение нескольких секунд помещение наполнилось едким зловонием, но это уже не имело значения. Охранники раскачали тело… и бросили. Оно пролетело по воздуху, и на мгновение затмило свет пламени в печи. Затем запах горящей плоти смешался с запахом паленых волос.

Ли Лутан поднял кочергу, которую уронил Мэт, и захлопнул дверцу топки.

Глава 27

В конце концов они выбрали местом встречи токийский аэропорт Нарита. Япония, по конвенции закрытая для любых враждующих лагерей, что было весьма удобно, представляла собой нейтральную территорию. К тому же в планировке аэропорта имелись некоторые особенности, которые устраивали обоих: Саймон Юнг и Ли Лутан могли остановиться здесь как транзитные пассажиры.

Первым прибыл Фун Муньва, физик, выпускник университета Шатин, последние три года работал на «Дьюкэнон Юнг интернэшнл» в Сеуле. Его имя попало в список, когда Саймон искал китайца, мужчину лет двадцати, лицом и фигурой напоминающего, хотя бы отдаленно, Ленни Люка. В конце концов Саймон выбрал Фуна, потому что у него, как и у Ленни, были длинные вислые усы.

Фун зарегистрировался на вечерний рейс китайских авиалиний до Тайбэя, прошел таможню и, следуя указателям, оказался в круглом зале ожидания со стеклянными стенами, где провел несколько минут в ожидании багажа. Он с понимающим видом кивал головой — все оказалось в точности так, как описал мистер Юнг в своем письме.

Взяв свою элегантную сумку, он поднялся по лестнице в туалет. Там никого не было. Фун устремился в крайнюю кабинку у стены и закрылся на задвижку.

Там он расстегнул сумку и быстро переоделся. Теперь на нем были кремовые широкие брюки, двубортный пиджак шоколадного цвета, украшенный двумя рядами ярких медных пуговиц, и вышитый галстук. Фун Муньва застегнул на левом запястье новенькие часы «Картье Тэнк» вместо своих, обычных, а со дна сумки извлек фетровую шляпу с большими полями. В дороге она слегка помялась. Он разгладил рукой фетр. Дело сделано.

Джинни Юнг откинулась в кресле салона первого класса. Самолет «Джумбо», восточных авиалиний, рейс номер десять нес ее из Гонолулу в Токио. На глаза Джинни был надвинут козырек от света. У нее болела голова, подташнивало, и она уже потеряла представление, какой сегодня день, так как за последние сорок восемь часов дважды пересекла международную демаркационную линию суточного времени.

Кто-то тронул ее за руку.

— Миссис Юнг, — мягко сказал Ленни. — Извините, что разбудил вас, но мы скоро пойдем на посадку.

— Где Саймон? — спросила она, нажав на кнопку, чтобы поднять спинку кресла.

— В хвосте. Он пытается определить, нет ли слежки.

— О, только не это! — Джинни массировала виски. — Это очень опасно для тебя. Я, по крайней мере, сделала пересадку на Гавайях. Если бы Саймон отправил меня с тобой до Лос-Анджелеса, я бы не справилась.

— Было необходимо, чтобы все выглядело как настоящая деловая поездка. Иначе пересадка в Токио не имела бы смысла. — Ленни помолчал. — Миссис Юнг.

— Да?

— Я хочу сказать вам кое-что. Вы всегда были так добры ко мне… Но я не хочу, чтобы мистер Юнг знал, во всяком случае пока.

Она смотрела на Ленни, догадываясь, что у него на уме.

— Продолжай.

— Я думал о своем будущем.

— И?

— Я не… представляю, как смогу остаться в «Дьюкэнон Юнг».

Джинни вздохнула.

— Я тоже не представляю.

— Поймите меня правильно. Я хочу сделать это для Мэта, поверьте!

— Я никогда не сомневалась в этом. — Джинни коснулась его руки. — Ты очень храбрый.

— Нет. Он мой лучший друг, вот и все. И меня не волнует, что «Апогей» будет передан тайваньцам. Думаю, это будет только справедливо, правда?

— Честно говоря, не знаю.

— Оба лагеря должны заполучить это устройство. Тогда ситуация придет в равновесие.

— Может быть. Но разве она не превратится в то, что называют балансом страха? — Ленни ничего не ответил, и Джинни продолжала: — Значит, ты поэтому покидаешь нас? Тебе не нравится, что мой муж монополизирует твои изобретения?

— Отчасти поэтому. «Апогей» — это гораздо больше, чем оружие. С его помощью изменятся технологии всех производств, а мистер Юнг, кажется, не желает это понимать. «Апогею» предстоит заменить людей в таких масштабах, каких мы не знали прежде, и…

— Не всем понравится эта идея. Что станет с людьми, которых заменит «Апогей»?

Ленни с грустью смотрел на нее.

— Вы хотите остановить меня, хотите, чтобы я бросил дело всей моей жизни… отказался от цели моего существования?

— Нет, конечно нет. Но если это то, из-за чего ты уходишь, то, возможно, мой муж мог бы…