Врата Совершенного Знания

Его взгляд переметнулся на седан, припаркованный на той же стороне, что и автобус, примерно в тридцати ярдах позади. Из машины вышли двое. Один из них рубанул ребром одной ладони по другой, убеждая своего приятеля в чем-то, что тому, очевидно, не нравилось.

Цю глубоко вздохнул. Пассажир автобуса снял ногу со ступеньки и теперь стоял на тротуаре, подбоченясь. Мотор пару раз чихнул, и Цю понял: еще секунда, и он заведется. Нужно что-то делать, немедленно.

Он осмотрел автобус, обдумывая, как проникнуть внутрь. Его взгляд натолкнулся на металлическую лестницу, которая вела на крышу. Там громоздилась не слишком надежно укрепленная куча разного хлама.

Мужчина из седана, тот, что ударил рукой об руку, отвернулся от своего товарища и зашагал к зданию полиции. Так и есть! У обладает достаточно большой властью, чтобы призвать на помощь местную полицию. Цю схватил Ленни за руку.

— Держись поближе к стене. Иди по этой же стороне улицы, пока не окажешься напротив автобуса. Давай!

Ленни автоматически повиновался Цю, в голосе которого зазвучали стальные нотки. Сам же Цю двигался, насколько мог, незаметно и тихо, не отрывая глаз от второго мужчины, который в нерешительности стоял на дороге возле машины.

Автобус начал отъезжать. Ленни в отчаянии оглянулся и увидел, как Цю с быстротой молнии подскочил к седану и зачем-то просунул голову в окно со стороны водителя. Еще секунда — и он уже мчался вслед за отъезжающим автобусом, яростно махая рукой Ленни. Они догнали автобус — тот ехал со скоростью не более пяти миль в час. Цю бросился к лестнице, ухватился за нее одной рукой, а другую протянул Ленни, у которого тошнота подкатила к горлу, когда он понял, что автобус потащит его за собой по дороге. Однако страх придал силы его рукам, и он ухитрился вскочить на нижнюю ступеньку навесной лестницы.

Когда молодой человек в полном изнеможении распластался на крыше, Цю поднял голову и увидел, что седан все еще стоит возле полицейского управления.

— Ключи! — шепнул Цю, подняв руку с ключами. — Это задержит их ненадолго.

— Спасибо тебе, Господи! — всхлипнул Ленни. — Спасибо тебе, Господи! Спасибо.

Но Цю лишь угрюмо взглянул на него.

— За что это?

Глава 17

— Погода, — заявила Джинни с мрачной решительностью, — совершенно отвратительная.

Виной мрачности и решительности была не столько погода, действительно гнусная, сколько отчаянное материнское желание вызвать у Дианы хоть какую-то ответную реакцию. Но дочь сидела, развалившись в плетеном кресле, теребила травянисто-зеленую скатерть и смотрела на море.

— Мне бы лучше уехать в Лондон, — внезапно произнесла она.

— Я не хочу, чтобы ты поправлялась после воспаления желез в этой отвратительной квартире на Риджент-парк.

— Это «Швейцарский коттедж». Он вовсе не отвратителен.

Джинни надулась, но ничего не ответила. Допивая чашку утреннего кофе, она хмуро смотрела на едва видимый берег, окаймленный мокрыми пальмами.

Пенан стал походить на болото. Уже неделю, то ослабевая, то усиливаясь, шли дожди. Женщины сидели на галерее ресторана в отеле «Роза Саян», но в день их приезда начался период дождей, поэтому открытый зал теперь походил на не слишком чистую сауну. Проливной дождь обрушивался плотной серой завесой, отрезая их от окружающего мира, от солнца, от надежды на перемены к лучшему. Где-то вдали, за стеной дождя и ветра, мрачно бурлили и вздымались волны Малакского пролива.

— Ты должна что-нибудь съесть.

— Не могу.

Лицо Дианы, обычно розовое, осунулось, заострилось и стало похоже на мордочку горностая. Глаза ввалились. От прежней девушки, полной здоровья и жизненной энергии, ничего не осталось, кроме густых темно-рыжих волос. Да и те, как с унынием отметила Джинни, были покрыты перхотью.

— «Болезнь от поцелуев», — мрачно произнесла Джинни. — Так выразилась госпожа Го, когда я рассказала ей о тебе. Ты заболела от поцелуев.

Губы Дианы казались зелеными, как скатерть на столике. Девушка состроила презрительную гримасу.

— Ну и что?

Молчание. Джинни собралась было заказать еще кофе, но передумала. Она хотела уже встать, но Диана неожиданно произнесла:

— Прости, но сейчас мне приходится делать усилия, чтобы произнести хотя бы два слова.

— Это из-за болезни? Тебя больше ничего не беспокоит?

— Не понимаю, что, — поморщившись, ответила Диана.

— Воспаление железок — это не все, что можно подхватить, целуясь с мужчиной, особенно когда тебе всего девятнадцать. — Джинни принялась считать, загибая пальцы. — Горечь, радость, мания суицида, сердечная боль, жар в сердце, разбитое сердце… Ты хочешь, чтобы я продолжала?

— Ради Бога. Хватит! — Диана подставила кулачок под подбородок. — Скажем, жар в сердце. Может быть…

— С этим покончено?

— Да. — Диана тяжело вздохнула, словно до конца излив душу. — Покончено, как с династией Мин.

— Сочувствую. Хочешь, поговорим об этом?

— О, Господи помилуй, мама, неужели похоже, что мне хочется говорить об этом?

Джинни так стиснула зубы, что у нее свело челюсть.