Врата судьбы

— Ты выразилась слишком... э-э-э... прямолинейно, но верно, ей-богу, верно. Толлемах должен понять: лорд Картерет присваивает себе заслуги, когда они налицо. Но, помяни мои слова, в один прекрасный день... в один прекрасный день его постоянное вмешательство в дела... э-э-э... штурмана приведет к тому, что государственный корабль сядет на мель. Ты думаешь, его светлость примет вину на себя с тою же готовностью, с какой принимает почести за благоприятный исход плаванья?

Мистер Темплтон перевел взгляд с Толлемаха на жену. Взгляд красноречивей слов говорил, как он оценит их умственные способности, вздумай они дать утвердительный ответ.

— Нет! — воскликнул он, выдержав внушительную паузу.

— Ты проливаешь шоколад, — заметила жена.

— Нет! — повторил мистер Темплтон, пропуская мимо ушей несерьезное замечание. — В этом случае милорд наконец вспомнит, что у него есть рулевой, который должен вращать штурвал. Он возразит вам, что рулевому следовало бы знать, где находится мель. И кто бросит камень в министра? Разве король перестанет ему улыбаться? Разве льстецы перестанут лебезить перед ним? Позор падет на голову того, кто так и не познал славы... кто так и не познал славы... Короче говоря, на меня. — Мистер Темплтон поерзал на стуле и погладил свой тяжелый подбородок. — Вот как создаются репутации, Толлемах, и вот как они лопаются.

Мистер Темплтон был в ударе.

— Но пока ты у руля, ты можешь предотвратить такую неприятность, — примирительно заметил сэр Ричард.

— В том-то и загвоздка, Толлемах... в том-то и загвоздка... Я мог бы это сделать, дай он мне волю... дай он мне волю действовать по собственному разумению. Но ведь он постоянно сует мне палки в колеса, предлагает крайне нежелательную, а порой и опасную линию поведения. Возьмем, к примеру, пресловутое дело якобитов. У тебя богатый жизненный опыт, Толлемах, ты глава великого рода, воин и ученый. (Сэр Ричард невольно опустил глаза под тяжелым взглядом кузена.) Так вот, я спрашиваю тебя, Толлемах, если бы ты был министром, смог бы ты допустить такую... э-э-э... непостижимую ошибку?

— Полагаю, — начал сэр Ричард не очень уверенным голосом, — мне ясно, куда ветер дует.

Мистер Темплтон нахмурился, потом весь залучился радостью.

— Куда ветер дует! — повторял он снова и снова. — Мой дорогой Толлемах, благодарю тебя за эти слова! Ты сказал замечательно точно, попал в самую точку. Куда ветер дует! Изумительно верная характеристика политики сего государственного мужа! Куда ветер дует! Лучше не скажешь!

— Чепуха! — высказалась жена. — Ты, несомненно, умный человек, Эдвард, но ты сильно заблуждаешься, почитая всех других дураками.

Мистер Толлемах развел руками, как бы извиняясь за жену перед кузеном.

— Женская логика, Толлемах! — Он возвел глаза к потолку, потом пояснил, обращаясь к жене: — Моя дорогая, понимаешь ли ты, что эти два утверждения несовместимы? Если я умен, я не способен впасть в подобную ошибку.

— Значит, ты не умен, — заключила она.

— Отказ от своих слов неуместен в разумном споре, моя дорогая. Ты... э-э-э... ты нам мешаешь, милая...

Мистер Темплтон проявил необычайную смелость.

— Но, возможно, его светлость, затаптывая тлеющие угли якобитства, не давая разгореться пламени, сейчас выполняет более легкую задачу, чем сулит будущее? —спросил сэр Ричард, устремив на кузена простодушный взгляд.

— Ты так думаешь? — Мистер Темплтон позволил себе некоторый сарказм в обращении с высокопоставленной особой, главой клана Темплтонов.

— Я только спрашиваю, — пояснил баронет, — я ведь не государственный деятель.

— Это очень большая потеря для Англии, мой дорогой Толлемах, очень большая потеря. Но ты спрашиваешь, и я должен тебе ответить, — Темплтон откашлялся. — Твое предположение излюбленная версия его светлости. Оно... э-э-э... правдоподобно, но иллюзорно. Если бы такой политический курс был осуществим, он был бы превосходен, но, к сожалению, осуществить его невозможно. Подобный курс не имеет законного обоснования, он противоправен, о чем свидетельствуют последствия. Мы задерживаем якобитов, но разве их отдают под суд? То-то и оно, правительство не решается на такой шаг. У нас нет доказательств. Обвинение обычно исходит от доносчика. Мы держим пленников в тюрьме неделю или около того, потом его светлость требует, чтобы арестованных доставили к нему. Далее он читает им проповедь о том, что предательство отвратительно, что якобитские идеи неразумны, что они, сторонники этой идеи, едва избегли смерти. Чудесное избавление лорд Картерет объясняет милосердием его величества, а не собственным неумением привлечь их к ответственности. Разве это достойный курс для правительства? Я спрашиваю тебя, Толлемах.

— Вероятно, нет, — уклончиво ответил Толлемах. — Но он оправдывает себя тем, что вселяет страх в заговорщиков и отвращает их от заговора. Таким образом сохраняется мир в стране.

Потягивая шоколад, мистер Темплтон заглушал в себе растущее негодование и досаду на глупость главы своего семейного клана.