Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

— Думаю, — отозвалась мисс Марпл, — что к тому времени он уже перешагнул роковую черту, отделявшую его от безумия. И Хелен, бедняжка, это понимала. И в тот день, когда Лили подслушала разговор своей хозяйки с каким-то мужчиной, этим мужчиной был, скорее всего, ее брат, а не кто-то другой. «Я всегда тебя боялась», — вот что она ему сказала. И это «всегда» очень важно для понимания всей ситуации. Итак, Хелен решает уехать из Дилмута. Она уговаривает мужа купить дом в Норфолке — причем просит его никому об этом не говорить. Последнее обстоятельство само по себе весьма любопытно: казалось бы, к чему такая секретность? Она явно боится, что «кое-кто» узнает о ее планах, — а это не вяжется ни с Уолтером Фейном, ни с Джеки Эффликом и уж тем более с Ричардом Эрскином. Нет, этот «кое-кто» должен быть гораздо ближе к ней.

— В конце концов Келвин Хэллидей, которому безусловно претит такая таинственность — он ведь считает ее бессмысленной, — сообщает об этом шурину.

— И этот опрометчивый шаг решил и участь его жены, и его собственную участь. Доктор Кеннеди никак не мог допустить, чтобы Хелен куда-то уехала и жила бы там счастливо со своим мужем. Изначально, я полагаю, он просто намеревался с помощью наркотиков разрушить здоровье Хэллидея. Но узнав, что жертва — вместе с Хелен — вот-вот ускользнет от него, он совершенно потерял голову. Надев хирургические перчатки, он прямо из больницы проникает через сад в «Святую Екатерину», настигает в прихожей Хелен и душит ее. Считая, что его никто не видит (дома, как он полагает, никого нет), он произносит над бездыханным телом трагические — и поразительно уместные — строки.

Вздохнув, мисс Марпл горестно поцокала языком.

— И как же я могла так сплоховать? Впрочем, все мы хороши. Разгадка была на поверхности, и как мы сразу не догадались… В этих словах из «Герцогини Амальфи» — квинтэссенция всего преступления. Помните: их произносит брат, умертвивший свою сестру, когда та осмелилась выйти замуж за любимого человека. Да, все мы тут сплоховали…

— Ну, а дальше? — спросил Джайлз.

— А дальше он шаг за шагом осуществляет весь свой дьявольский план: уносит тело в спальню, кидает одежду в чемодан, пишет записку и бросает ее — якобы скомканную Хэллидеем — в корзину для бумаг…

— А разве, — перебила Гвенда, — ему не удобнее было бы все подстроить так, чтобы моего отца обвинили в убийстве?

Мисс Марпл покачала головой.

— О нет, слишком рискованно. В нем ведь, как вы и сами заметили, сильна шотландская рассудочность, и к полиции он наверняка относится с должным уважением. Полиции необходимо слишком много доказательств, прежде чем заявить окончательно, что такой-то или такой-то виновен в убийстве. Следователи начнут задавать вопросы, выяснять, кто, когда и где находился, — а это может оказаться совсем некстати. Нет, план доктора Кеннеди был проще и, я бы сказала, изощреннее. Ему нужно было убедить одного-единственного человека — Хэллидея. Во-первых, в том, что он убил свою жену. И во-вторых в том, что он сумасшедший. И хотя Кеннеди сам уговорил Хэллидея лечь в лечебницу и уверял его, что никакого убийства не было, на самом деле он вряд ли так уж старался его разубедить. Если ваш отец и согласился в конце концов списать все на галлюцинацию, — думаю, Гвенда, он сделал это только ради вас. В душе майор Хэллидей по-прежнему считал себя убийцей. С тем и умер.

— Боже, — пробормотала Хелен. — Какое чудовищное злодеяние!

— Да, это именно злодеяние, — согласилась мисс Марпл. — Иначе и не скажешь. Именно поэтому ваши детские впечатления оказались столь сильны. В тот вечер зло предстало перед вами в своем самом отвратительном виде.

— А как же письма? — спохватился Джайлз. — Письма Хелен? Они-то написаны ее рукой — значит, они не подделка?

— О, разумеется, подделка. Но вот тут как раз доктор Кеннеди и перестарался — очень уж ему хотелось заставить вас с Гвендой отступиться от начатого. Наверное, он мог бы вполне сносно воспроизвести почерк своей сестры — но ведь экспертов не проведешь, это он понимал. Так что образец ее почерка, присланный вместе с письмом, на самом деле вовсе не был ее почерком. Он также написан его рукой! Потому-то эксперты и подтвердили сходство.

— Надо же, — Джайлз явно был смущен. — Мне такое даже в голову не пришло.

— И не мудрено, — заметила мисс Марпл. — Вы ведь верили всему, что он вам говорил. А верить людям очень опасно… Я, например, уже много лет ко всему отношусь с сомнением.

— А что с бренди?

— Бренди он отравил еще тогда, когда привез в «Холмы» то злополучное письмо и беседовал со мной в саду. Ведь пока миссис Кокер отлучалась, чтобы сообщить мне о его приезде, он оставался в гостиной. А подсыпать отраву в графин — дело минутное.

— Боже правый! — ужаснулся Джайлз. — И он еще убеждал меня отвезти Гвенду домой и напоить ее бренди — тогда, после убийства Лили Кимбл… Одного не пойму: как он устроил, чтобы Лили приехала раньше?